Николай сладковлесные сказки. Сладков Николай Иванович

Январь − месяц больших молчаливых снегов. Прилетают они всегда вдруг. Вдруг ночью зашепчутся, зашепчутся деревья − что-то творится в лесу. Читать...

Натерпелись птицы и звери от зимы лиха. Что ни день − метель, что ни ночь − мороз. Зиме конца-краю не видно. Разоспался Медведь в берлоге. Забыл, наверное, что пора ему на другой бок перевернуться. Читать...

На мусорную кучу зимой только сытый не летит. Но сытых зимой мало. Всё видят голодные птичьи глаза. Чуткие уши всё слышат. Читать...

Все птицы хороши, но скворцы с особой изюминкой; каждый у них в особицу, один на другого не похож. Читать...

Звонкоголосую и белощёкую нашу синицу называют большой или обыкновенной. Что большая, я с этим согласен: она больше других синиц пухляков, московок, лазоревок. Но что она обыкновенная, с этим я не могу согласиться! Читать...

− Почему это, Заинька, у тебя такие длинные ушки? Почему это, серенький, у тебя такие быстрые ножки? Читать...

Свистит косая метель − белая метла дороги метёт. Дымятся сугробы и крыши. Рушатся с сосен белые водопады. Скользит по застругам яростная позёмка. Февраль летит на всех парусах! Читать...

Нагрянул в лес холодный февраль. На кусты сугробы намёл, деревья инеем опушил. А солнышко хоть и светит, да не греет. Читать...

Это случилось зимой: у меня запели лыжи! Я бежал на лыжах по озеру, а лыжи пели. Хорошо пели, как птицы. Читать...

Чижа я купил за рубль. Продавец сунул его в бумажный кулёк и подал мне. Читать...

У всех день рождения − радость. А у клестят − беда. Ну что за радость вылупиться зимой? Мороз, а ты голышом. Один затылок пухом прикрыт. Читать...

− Чего они, дурачки, меня боятся? − спросила Люся. Читать...

Ночью в коробке вдруг зашуршало. И выползло из коробки что-то усатое и мохнатое. А на спине сложенный веерок из жёлтой бумаги. Читать...

Голубой месяц март. Голубое небо, снега голубые. На снегах тени − как синие молнии. Голубая даль, голубые льды. Читать...

Расчирикался Воробей на навозной куче − так и подскакивает! А Ворона-карга как каркнет своим противным голосом...

Чтобы пользоваться предварительным просмотром презентаций создайте себе аккаунт (учетную запись) Google и войдите в него: https://accounts.google.com

Подписи к слайдам:

БИОГРАФИЯ Николая Ивановича Сладкова Подготовила учитель начальных классов ГБОУ СОШ № 349 Красногвардейского района Санкт-Петербурга Печёнкина Тамара Павловна

Николай Иванович Сладков 05.01.1920 – 28.06.1996 советский писатель

Николай Иванович Сладков родился 5 января 1920 года в Москве, но всю свою жизнь прожил в Ленинграде, в Царском Селе. Здесь, неподалеку от его дома, было много старых лесопарков, где будущий писатель открыл для себя целый мир, необычайно богатый тайнами природы. Целыми днями он пропадал в самых глухих местах окружающих парков, где всматривался и вслушивался в жизнь леса. Бродя среди старых деревьев, он с детства проникся мудростью природы, научился узнавать по голосам самых разных птиц.

Мальчику очень хотелось узнать, о чем с ним говорит лес, он очень хотел постигнуть его тайны. Коля стал с упоением читать самые разные книги о природе, а свои собственные наблюдения записывал в свой дневник, в "Тетрадь наблюдений", который начал вести во втором классе. Постепенно в дневнике место коротких записей стали дополнять истории из жизни лесных обитателей. К тому времени лес давно уже стал для него настоящим добрым другом.

Во время войны Н. Сладков добровольцем ушёл на фронт, стал военным топографом. В мирное время сохранил ту же специальность. В молодости он увлекался охотой, но впоследствии отказался от этого занятия. Вместо неё стал заниматься фотоохотой, выдвинул призыв «Не бери в лес ружье, возьми в лес фоторужье».

Первые рассказы были написаны им в 1952 году, а в 1953 году была напечатана первая книга Николая Сладкова - "Серебряный хвост". "В природе та же гармония, что и в музыке, выкинь ноту и мелодия нарушится..." Книги Николая Сладкова - рассказы и повести о природе - необычайно гармоничны, они очень полно и точно отражают тайны природы. Для того, чтобы оказаться в диком лесу, вовсе необязательно каждый раз брать билет на поезд и ехать в дальние края - можно просто протянуть руку к книжной полке и взять любимую книгу Николая Сладкова, уютно устроиться в любимом уголке и перенестись в прекрасный мир природы...

Вместе с Виталием Бианки, своим другом и единомышленником, Николай Сладков много лет готовил радиопередачи "Вести из леса" и отвечал на многочисленные письма своих слушателей. Всего за свою насыщенную приключениями жизнь Николай Иванович написал более 60 книг. В числе самых известных можно назвать такие издания, как: За книгу "Подводная газета" Николай Иванович был удостоен Государственной премии имени Н. К. Крупской.

Подобный дар - рассказывать о лесных жителях с искренней любовью и теплой улыбкой, а также с дотошностью профессионального зоолога - дан очень немногим. И совсем немногие из них могут стать настоящими писателями - такими, как Николай Иванович Сладков, необыкновенно органично совместив в своем творчестве талант прекрасного рассказчика и поистине безграничную эрудицию ученого, сумев открыть в природе что-то свое, неведомое другим, и поведать об этом своим благодарным читателям...

В одной из своих книг писатель написал: «Давно и пристально мы всматриваемся в природу. Не пора ли заглянуть в себя? Какими нас видят настороженные глаза птиц и зверей, глаза полей и лесов? Кто мы – властелины Земли? Чего мы хотим? И что мы творим?» Книги Сладкова позволяют нам заглянуть в себя. Что можем сделать мы, чтобы наша планета была краше, чтобы не исчезали с лица Земли животные и растения, чтобы в реках можно было купаться, чтобы птицы пели в лесах и городах, чтобы не забыли наши дети, что такое чистая вода и, напоенный ароматом травы и дождя, воздух? « Чтобы беречь землю, природу, надо её любить, чтобы полюбить – надо узнать. Узнав – невозможно не полюбить». « Я пишу о природе, потому что я её очень люблю: за красоту, за загадки, за мудрость её и разнообразие». « Природа – это увлекательнейшая книга. Только начни её читать, не оторвёшься».

Последние годы своей жизни Сладков все громче, настойчивей останавливает так называемых любителей природы, тех, кто держит в неволе птиц, собирает птичьи яйца, возвращается из леса с охапками ландышей. Он осуждает человека, считающего себя хозяином природы, ее владельцем, уверенного, что она существует, чтобы обслуживать его. Литературная жизнь Николая Сладкова была завидно цельной - он защищал природу прежде всего любовью. Спасал ее красотой - открывал всем нам ее сокровенное совершенство. Николай Иванович Сладков мечтал приохотить людей к общению с лесом, травами, реками, их населением, зная, как это надо человеческой душе. Он делал для этого все, что мог. Умер Николай Иванович Сладков 28 июня 1996 года.

http://www.playroom.ru http://n-sladkov.ru/ http://www.publiclibrary.ru http://www.etextlib.ru http://www.knigisosklada.ru http://donkniga.com.ua ИСТОЧНИКИ.

Рассказы Николая Сладкова про жизнь животных в лесу. Рассказы про медведицу с медвежатами, про лису, про зайчат. Познавательные рассказы для чтения в начальной школе

Николай Сладков. Медвежья горка

Увидеть зверя непуганым, за его домашними делами, — редкая удача.

Мне пришлось.

Искал я в горах горных индеек — уларов. До полудня пролазал зря. Улары — самые чуткие птицы гор. И лазать за ними приходится по кручам у самых ледников.

Устал. Присел отдохнуть.

Тишина — в ушах звенит. Жужжат на припёке мухи. Кругом горы, горы и горы. Вершины их, как острова, поднялись из моря облаков.

Местами облачная пелена отодвинулась от склонов, а в зазор — солнечный луч; по подоблачным лесам заколыхались подводные тени и блики. Попадёт в солнечный луч птица — сверкнёт, как золотая рыбка.

Разомлел я на припёке. И заснул. Спал долго. Проснулся — солнце уже вечернее, с золотым ободком. От скал протянулись вниз узкие чёрные тени.

Ещё тише стало в горах.

Вдруг слышу: рядом, за бугром, будто бык вполголоса: «Мууу! Муууу!» И когтями по камням — шарк, шарк! Вот так бык! С когтями...

Выглядываю осторожно: на уступе ската медведица и два медвежонка.

Медведица только проснулась. Закинула башку вверх, зевает. Зевает и лапой брюхо чешет. А брюхо толстое, мохнатое.

Медвежата тоже проснулись. Смешные, губастые, головастые. Сонными глазами луп- луп, с лапы на лапу переминаются, плюшевыми башками покачивают. Поморгали глазами, покачали башками — и схватились бороться. Лениво спросонок борются. Нехотя. Потом разозлились и сцепились всерьёз.

Кряхтят. Упираются. Ворчат.

А медведица всей пятернёй то по брюху, то по бокам: блохи кусают!..

Послюнил я палец, поднял — ветер на меня тянет. Перехватил ружьё половчее. Смотрю.

От уступа, на котором были медведи, до другого уступа, пониже, лежал ещё плотный, нестаявший снег.

Дотолкались медвежата до края — да вдруг и скатились по снегу на нижний уступ.

Медведица перестала брюхо чесать, перегнулась через край, смотрит.

Потом позвала тихо: «рррмууу!»

Покарабкались медвежата наверх. Да на полгорке не утерпели и схватились опять бороться. Схватились — и опять покатились вниз.

Понравилось им. Выкарабкается один, ляжет на пузечко, подтянется к краю — раз! — и внизу. За ним второй. На боку, на спине, через голову.

Визжат: и сладко, и страшно.

Я и про ружьё забыл. Кому же придёт в голову стрелять в этих неслухов, что штаны себе на горке протирают!

Медвежата наловчились: схватятся и катятся вниз вдвоём. А медведица опять раздремалась.

Долго смотрел я на медвежью игру. Потом вылез из-за камня.

Увидели меня медвежата — притихли, во все глаза глядят.

А тут и медведица меня заметила. Вскочила, фыркнула, вскинулась на дыбы.

Я за ружьё. Глаза в глаза смотрим.

Губа у неё отвисла, и два клыка торчат. Клыки мокрые и от травы зелёные.

Вскинул я ружьё к плечу.

Медведица схватилась обеими лапами за башку, рявкнула — да вниз с горки, да через голову!

Медвежата за ней — снег вихрем! Я ружьём вслед машу, кричу:

— А-а, растяпа старая, будешь спать!

Скачет медведица по скату так, что задние лапы за уши забрасывает. Медвежата сзади бегут, курдючками толстыми трясут, оглядываются. И холки горбиком — как у мальчишек-озорников, которых матери закутают зимой в платки: концы под мышки, и на спине узел горбиком.

Убежали медведи.

«Эх, — думаю, — была не была!»

Сел я на снег и — раз! — вниз по накатанной медвежьей горке. Оглянулся — не видал ли кто? — и весёлый пошёл к палатке.

Николай Сладков. Званый гость

Увидела Сорока Зайца — ахнула:

— Не у Лисы ли в зубах побывал, косой? Мокрый, драный, запуганный!

— Если бы у Лисы! — захныкал Заяц. — А то в гостях гостевал, да не простым гостем был, а званым...

Сорока так и зашлась:

— Скорей расскажи, голубчик! Страх склоки люблю! Позвали, значит, тебя в гости, а сами...

— Позвали меня на день рождения, — заговорил Заяц. — Сейчас в лесу, сама знаешь, что ни день — то день рождения. Я мужик смирный, меня все приглашают. Вот на днях соседка Зайчиха и позвала. Прискакал я к ней. Нарочно не ел, на угощение надеялся.

А она мне вместо угощения зайчат своих под нос суёт: хвастается.

Эка невидаль — зайчата! Но я мужик смирный, говорю вежливо: «Ишь какие колобки лопоухие!» Что тут началось! «Ты, — кричит, — окосел? Стройненьких да грациозненьких зайчат моих колобками обзываешь? Вот и приглашай таких чуроанов в гости — слова умного не услышишь!»

Только от Зайчихи я убрался — Барсучиха зовёт. Прибегаю — лежат все у норы вверх животами, греются. Что твои поросята: тюфяки тюфяками! Барсучиха спрашивает: «Ну как детишки мои, нравятся ли?» Открыл я рот, чтобы правду сказать, да вспомнил Зайчиху и пробубнил. «Стройненькие, — говорю, — какие они у тебя да грациозненькие!» — «Какие, какие? — ощетинилась Барсучиха. — Сам ты, кощей, стройненький да грациозненький! И отец твой и мать стройненькие, и бабка с дедом твои грациозненькие! Весь ваш поганый заячий род костлявый! Его в гости зовут, а он насмехается! Да за это я тебя не угощать стану, я тебя самого съем! Не слушайте его, мои красавчики, мои тюфячки подслеповатенькие...»

Еле ноги от Барсучихи унёс. Слышу — Белка с ёлки кричит: «А моих душечек ненаглядных ты видел?»

«Потом как-нибудь! — отвечаю. — У меня, Белка, и без того в глазах что-то двоится...»

А Белка не отстаёт: «Может, ты, Заяц, и смотреть-то на них не хочешь? Так и скажи!»

«Что ты, — успокаиваю, — Белка! И рад бы я, да снизу-то мне их в гнезде-гайне не видно! А на ёлку к ним не залезть».

«Так ты что, Фома неверный, слову моему не веришь? — распушила хвост Белка. — А ну отвечай, какие мои бельчата?»

«Всякие, — отвечаю, — такие и этакие!»

Белка пуще прежнего сердится:

«Ты, косой, не юли! Ты всё по правде выкладывай, а то как начну уши драть!»

«Умные они у тебя и разумные!»

«Сама знаю».

«Самые в лесу красивые-раскрасивые!»

«Всем известно».

«Послушные-распослушные!»

«Ну, ну?!» — не унимается Белка.

«Самые-всякие, такие-разэтакие...»

«Такие-разэтакие?.. Ну держись, косой!»

Да как кинется! Взмокнешь тут. Дух, Сорока, до сих пор не переведу. От голода чуть живой. И оскорблён, и побит.

— Бедный, бедный ты, Заяц! — пожалела Сорока. — На каких уродиков тебе пришлось смотреть: зайчата, барсучата, бельчата — тьфу! Тебе бы сразу ко мне в гости прийти — вот бы на сорочаток-душечек моих налюбовался! Может, завернёшь по пути? Тут рядом совсем.

Вздрогнул Заяц от слов таких да как даст стрекача!

Звали потом его в гости ещё лоси, косули, выдры, лисицы, но Заяц к ним ни ногой!

Николай Сладков. Отчего у лисы длинный хвост

От любопытства! Не от того же, в самом деле, что она следы свои будто бы хвостом заметает. Длинным лисий хвост становится от любопытства.

Начинается всё с той поры, как прорежутся

у лисят глаза. Хвосты у них в эту пору совсем ещё маленькие и короткие. Но вот глаза прорезались — и хвосты сразу же начинают вытягиваться! Становятся всё длинней и длинней. И как же им не длиннеть, если лисята изо всех силёнок тянутся к светлому пятнышку — к выходу из норы. Ещё бы: шевелится там что-то невиданное, шумит что-то неслыханное и пахнет нечуянным!

Только вот страшно. Страшно вдруг оторваться от обжитой норы. И потому высовываются лисята из неё только на длину своего короткого хвостика. Словно придерживаются кончиком хвоста за родимый порог. Чуть что — чур-чура — я дома!

А белый свет манит. Цветы кивают: понюхайте нас! Камни блестят: потрогайте нас! Жуки скрипят: поймайте нас!

Николай Сладков. Топик и Катя

Дикого сорочонка назвали Катей, а крольчонка домашнего — Топиком. Посадили домашнего Топика и дикую Катю вместе.

Катя сразу же клюнула Топика в глаз, а он стукнул её лапой. Но скоро они подружились и зажили душа в душу: душа птичья и душа звериная. Стали две сироты друг у друга учиться.

Топик стрижёт травинки, и Катя, на него глядя, начинает травинки щипать. Ногами упирается, головой трясёт — тянет изо всех своих птенцовых сил. Топик нору роет — Катя рядом крутится, тычет носом в землю, помогает рыть.

Зато когда Катя забирается на грядку с густым мокрым салатом и начинает в нём купаться-трепыхаться и подскакивать, к ней на обучение ковыляет Топик. Но ученик он ленивый: сырость ему не нравится, купаться он не любит, и поэтому просто начинает салат грызть.

Катя же научила Топика воровать с грядок землянику. Глядя на неё, и он стал объедать спелые ягоды. Но тут мы брали веник и прогоняли обоих.

Очень любили Катя и Топик играть в догонялки. Для начала Катя взбиралась Топику на спину и начинала долбить в макушку и щипать за уши. Когда терпение у Топика лопалось, он вскакивал и пытался удрать. Со всех своих двух ног, с отчаянным криком, помогая куцыми крыльями, пускалась вдогонку Катя.

Начиналась беготня и возня.

Однажды, гоняясь за Топиком, Катя вдруг взлетела. Так Топик научил Катю летать. А сам потом научился от неё таким прыжкам, что никакие собаки стали ему не страшны.

Так вот и жили Катя и Топ. Днём играли, ночью спали на огороде. Топик в укропе, а Катя на грядке с луком. И так пропахли укропом и луком, что даже собаки, глядя на них, чихали.

Николай Сладков. Непослушные малыши

Сидел Медведь на поляне, пень крошил. Прискакал Заяц и говорит:

— Беспорядки, Медведь, в лесу. Малые старых не слушают. Вовсе от лап отбились!

— Как так?? — рявкнул Медведь.

— Да уж так! — отвечает Заяц. — Бунтуют, огрызаются. Всё по-своему норовят. Во все стороны разбегаются.

— А может, они того... выросли?

— Куда там: голопузые, короткохвостые, желторотые!

— А может, пусть их бегут?

— Мамы лесные обижаются. У Зайчихи семеро было — ни одного не осталось. Кричит: «Вы куда, лопоухие, потопали — вот вас Лиса услышит!» А они в ответ: «А мы сами с ушами!»

— Н-да, — проворчал Медведь. — Ну что ж, Заяц, пойдём поглядим, что к чему.

Пошли Медведь и Заяц по лесам, полям и болотам. Только зашли в лес густой — слышат:

— Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл...

— Это что ещё за колобок объявился? — рявкнул Медведь.

— И совсем я не колобок! Я солидный, взрослый Бельчонок.

— А почему тогда у тебя хвост куцый? Отвечай, сколько тебе годов?

— Не сердись, дяденька Медведь. Годов мне ещё ни одного. И с полгода не наберётся. Да только вы, медведи, живёте шестьдесят лет, а мы, белки, от силы десять. И выходит, что мне, полугодке, на ваш медвежий счёт — ровно три года! Вспомни-ка, Медведь, себя в три годочка. Небось тоже от Медведицы стрекача задал?

— Что правда, то правда! — проворчал Медведь. — Год ещё, помню, в пестунах-няньках ходил, а потом сбежа-а-ал. Да на радостях, помню, улей разворотил. Ох и покатались же на мне пчёлы тогда — посейчас бока чешутся!

— Я, конечно, всех умней. Домик рою меж корней!

— Это ещё что за поросёнок в лесу? — взревел Медведь. — Подать мне сюда этого киногероя!

— Я, уважаемый Медведь, не поросёнок, я почти взрослый, самостоятельный Бурундук. Не грубите — я укусить могу!

— Отвечай, Бурундук, почему от матери убежал?

— А потому и убежал, что пора! Осень на носу, о норе, о запасах на зиму пора думать. Вот выройте вы с Зайцем для меня нору, набейте кладовую орехами, тогда я с мамой до самого снега в обнимку готов сидеть. Тебе, Медведь, зимой забот нету: спишь да лапу сосёшь!

— Хоть я лапу и не сосу, а правда! Забот у меня зимой мало, — пробурчал Медведь. — Идём, Заяц, дальше.

Пришли Медведь и Заяц на болото, слышат:

— Хоть мал, да удал, переплыл канал. Поселился у тёти в болоте.

— Слышишь, как похваляется? — зашептал Заяц. — Из дома удрал да ещё и песни поёт!

Рыкнул Медведь:

— Ты почему из дома удрал, ты почему с матерью не живёшь?

— Не рычи, Медведь, сперва узнай, что к чему! Первенец я у мамы: нельзя мне с ней вместе жить.

— Как так нельзя? — не унимается Медведь. — Первенцы у матерей завсегда первые любимчики, над ними они больше всего трясутся!

— Трясутся, да не все! — отвечает Крысёнок. — Мама моя, старая Водяная Крыса, за лето три раза крысят приносила. Две дюжины нас уже. Если всем вместе жить — то ни места, ни еды не хватит. Хочешь не хочешь, а расселяйся. Вот так, Медведушко!

Почесал Медведь щёку, посмотрел на Зайца сердито:

— Оторвал ты меня, Заяц, от серьёзного дела! Всполошил по-пустому. Всё в лесу идёт, как тому и положено: старые старятся, молодые растут. Осень, косой, не за горами, самое время возмужания и расселения. И быть посему!

Как медведя переворачивали

Натерпелись птицы и звери от зимы лиха. Что ни день - метель, что ни ночь - мороз. Зиме конца-краю не видно. Разоспался Медведь в берлоге. Забыл, наверное, что пора ему на другой бок перевернуться.
Есть лесная примета: как Медведь перевернётся на другой бок, так солнце повернёт на лето.
Лопнуло у птиц и зверей терпение. Пошли Медведя будить:
- Эй, Медведь, пора! Зима всем надоела! По солнышку мы соскучились. Переворачивайся, переворачивайся, пролежни уж небось?
Медведь в ответ ни гугу: не шелохнётся, не ворохнётся. Знай посапывает.
- Эх, долбануть бы его в затылок! - воскликнул Дятел. - Небось бы сразу зашевелился!
- Не-ет, - промычал Лось, - с ним надо почтительно, уважительно. Ау, Михайло Потапыч! Услышь ты нас, слёзно просим и умоляем: перевернись ты, хоть не спеша, на другой бок! Жизнь не мила. Стоим мы, лоси, в осиннике, что коровы в стойле: шагу в сторону не шагнуть. Снегу-то в лесу по уши! Беда, коли волки о нас пронюхают.

Медведь ухом пошевелил, ворчит сквозь зубы:
- А мне какое до вас, лосей, дело! Мне снег глубокий на пользу: и тепло, и спится спокойно.
Тут Белая Куропатка запричитала:
- И не стыдно, Медведь? Все ягоды, все кустики с почками снег закрыл - что нам клевать прикажешь? Ну что тебе стоит на другой бок перевернуться, зиму поторопить? Хоп - и готово!
А Медведь своё:
- Даже смешно! Зима вам надоела, а я с боку на бок переворачивайся! Ну какое мне дело до почек и ягод? У меня под шкурой сала запас.
Белка терпела-терпела - не вытерпела:
- Ах ты тюфяк мохнатый, перевернуться ему, видишь ли, лень! А ты вот попрыгал бы по веткам мороженым, лапы до крови ободрал бы, как я!.. Переворачивайся, лежебока, до трёх считаю: раз, два, три!
- Четыре, пять, шесть! - насмехается Медведь. - Вот напугала! А ну - кыш отседова! Спать мешаете.

Поджали звери хвосты, повесили птицы носы - начали расходиться. А тут из снега Мышка вдруг высунулась да как запищит:
- Такие большие, а испугались? Да разве с ним, куцехвостым, так разговаривать надо? Ни по-хорошему, ни по-плохому он не понимает. С ним по-нашенски надобно, по-мышиному. Вы меня попросите - я его мигом переверну!
- Ты - Медведя?! - ахнули звери.
- Одной левой лапкой! - похваляется Мышь.
Юркнула Мышь в берлогу - давай Медведя щекотать.
Бегает по нему, коготками царапает, зубками прикусывает. Задёргался Медведь, завизжал поросёнком, ногами задрыгал.
- Ой, не могу! - завывает. - Ой, перевернусь, только не щекочи! О-хо-хо-хо! А-ха-ха-ха!
А пар из берлоги - как дым из трубы.
Мышка высунулась и пищит:
- Перевернулся как миленький! Давно бы мне сказали.
Ну а как перевернулся Медведь на другой бок, так сразу солнце повернуло на лето. Что ни день - солнце выше, что ни день - весна ближе. Что ни день - светлей, веселей в лесу!

Лесные шорохи

Окунь и Налим
Ч удеса подо льдом! Все рыбы сонные - один ты, Налим, бодренький да игривый. Что с тобой такое, а?
- А то, что для всех рыб зимою - зима, а для меня, Налима, зимою - лето! Вы, окуни, дремлете, а мы, налимы, свадьбы играем, икру мечем, радуемся-веселимся!
- Айда, братцы-окуни, к Налиму на свадьбу! Сон свой разгоним, повеселимся, налимьей икоркой закусим…
Выдра и Ворон
- Скажи, Ворон, мудрая птица, зачем люди костёр в лесу жгут?
- Не ожидал я, Выдра, от тебя такого вопроса. Промокли в ручье, замёрзли, вот и костёр разожгли. У огня греются.
- Странно… А я зимой всегда в воде греюсь. В воде ведь морозов никогда не бывает!
Заяц и Полёвка
- Мороз и вьюга, снег и холод. Травку зелёную понюхать захочешь, листочков сочных погрызть - терпи до весны. А где ещё та весна - за горами да за морями…
- Не за морями, Заяц, весна, не за горами, а у тебя под ногами! Прокопай снег до земли - там и брусничка зелёная, и манжетка, и земляничка, и одуванчик. И нанюхаешься, и наешься.
Барсук и Медведь
- Что, Медведь, спишь ещё?
- Сплю, Барсук, сплю. Так-то, брат, разогнался - пятый месяц без просыпу. Все бока отлежал!
- А может, Медведь, нам вставать пора?
- Не пора. Спи ещё.

А не проспим мы с тобой весну-то с разгона?
- Не бойся! Она, брат, разбудит.
- А что она - постучит нам, песенку споёт или, может, пятки нам пощекочет? Я, Миша, страх как на подъём-то тяжёл!
- Ого-го! Небось вскочишь! Она тебе, Боря, ведро воды как даст под бока - небось не залежишься! Спи уж, пока сухой.
Сорока и Оляпка
- О-о-ой, Оляпка, никак купаться в полынье вздумала?!
- И плавать и нырять!

А замёрзнешь?
- У меня перо тёплое!
- А намокнешь?
- У меня перо водоотталкивающее!
- А утонешь?
- Я плавать умею!
- А… а… а проголодаешься после купания?
- Ая для того и ныряю, чтоб водяным жучком закусить!

Николай Иванович Сладков (1920-1996) - писатель, автор более 60 книг о природе. Член КПСС с 1952 года. 2009.

Биография

Николай Иванович Сладков родился 5 января 1920 года в Москве, но большую часть жизни прожил в Ленинграде. С детства он любил природу и интересовался ею. Со второго класса начал вести дневник, куда вписывал свои первые впечатления и наблюдения.

В молодости увлекался охотой , однако впоследствии отказался от этого занятия, считая спортивную охоту варварством. Вместо неё стал заниматься фотоохотой, выдвинул призыв «Не бери в лес ружье, возьми в лес фоторужье».

Во время войны добровольцем ушёл на фронт, стал военным топографом. В мирное время сохранил ту же специальность.

Деятельность

Первую книгу «Серебряный хвост» написал в 1953 г. Всего написал более 60 книг. Вместе с Виталием Бианки выпускал радиопередачу «Вести из Леса». Много путешествовал, как правило в одиночку, эти путешествия отражены в книгах. Много писал о необходимости защиты природы, охраны исчезающих видов, воспитания бережного отношения к природе.

Многократно выступал против практики содержания диких животных в неволе (в том числе в зоопарках), утверждая, что жизнь таких животных не является полноценной.

Избранная библиография

Выделены произведения, входящие в трехтомное собрание сочинений Н. И. Сладкова, изданное в 1988 году издательством «Детская литература»:

• «Серебряный хвост», 1953.
• «Безымянной тропой», 1956.
• «Планета чудес», 1963.
• «Миомбо». Книга об Африке, 1976.
• «Смелый фотоохотник», 1977
• «Свист диких крыльев» , 1977.
• «Капли Солнца», сборник рассказов, 1978.
• «Осиновый невидимка », 1979 . Наблюдения за летягами, сделанные в еще в детстве.
• «Белые тигры». Книга об Индии, 1981.
• «В лес по загадки», 1983.
• «Разноцветная земля», 1984.
• «Под шапкой-невидимкой», 1986.

Также Н. Сладков написал множество рассказов, в том числе для детей.

Награды и премии

• Государственная премия РСФСР имени Н. К. Крупской (1976) - за книгу «Подводная газета».

В книгах Николая Сладкова описан ряд необычных событий, случившихся с ним во время путешествий.

• Планируя проплыть реку Или вниз по течению, Н. Сладков в первый же день путешествия лишился байдарки. Тогда он проплыл часть реки до Балхаша вплавь на спине, поместив под голову надувную подушку и сложив имущество и припасы на резиновый плотик, привязанный к ноге.
• В поисках снежного барса в районе г. Эльбурс Н. Сладков поднялся на гору, забрался на горный карниз и обрушил каменную глыбу. Глыба разрушила участок карниза и Сладков оказался заблокирован на карнизе, где находилось гнездо беркутов. 9 дней он прожил на этом карнизе, питаясь частью добычи, которую орлы приносили птенцам. Затем спустился, использовав для этого ветки, из которых состояло гнездо.