Вадим Валерьевич Базыкин - заслуженный лётчик России, пилот первого класса. Вадим Базыкин: Рыбаки накрываются простынями, прячась от спасателей Вадим базыкин вертолетчик

Вадим БАЗЫКИН: «Страх приходит потом — после аварии»

Дмитрий ЖВАНИЯ

Вадим Базыкин — вертолётчик номер один Петербурга. Достаточно сказать, что именно он устанавливал золотого ангела на шпиль Петропавловского собора. До него довольно трудно дозвониться — один за одним срочные вылеты. То на Валаам надо лететь, чтобы забрать монаха с приступом аппендицита, то в карельские леса, дабы вывезти покалечившегося лесоруба, то на Ладожское озеро, чтобы снять с дрейфующей льдины фанатов зимней рыбалки.

«В Бологое родился недоношенный ребёнок. Если его срочно не поместить в специальное оборудование, он умрёт. Сейчас прилетают финские врачи с барокамерой. И мы их на вертолёте везм в Бологое», — сказал Вадим, когда мы наконец встретились. Мы поговорили, так сказать, на лету.

Дмитрий ЖВАНИЯ: Часто приходится срываться с места?

Вадим БАЗЫКИН: Часто. Выручаем иностранных рабочих, которые работают на нашем Северо-Западе. Недавно вывозили одного финского лесоруба, повредившего циркулярной пилой печень. Кровь из него рекой лилась! Бедняга так кричал, что уши закладывало. Несколько месяцев назад доставляли из Киришей в ожоговый центр пятилетнего малыша, опрокинувшего на себя ведро крутого кипятка. Другой обварившийся малыш умер у нас на руках. Обидно, что врачи сутки решали, везти его в ожоговый центр или не везти. Хуже нет видеть мучения ребёнка.

Конечно же, много хлопот доставляют любители зимней рыбалки. Только за этот сезон спасли около 160 рыбаков. 90 человек ещё могли дрейфовать на льдине. 72 — были смертниками. Опоздай мы на несколько минут — они бы утонули. Их мы доставали буквально из воды. Бывает, поднимешь рыбака, а он тебя узнаёт, здоровается с тобой, как со старым знакомым. Так как второй или третий мы его спасаем.

Рыбаки не злят…

Сперва очень сильно злили. Еле сдерживал себя, чтобы не отругать их, не отхлестать по щекам, не двинуть по морде. Когда же поближе познакомился с рыбаками, понял, что бороться с ними бесполезно. Как поэта нельзя заставить не писать стихи, гитариста — не играть на гитаре, так и любителя зимнего лова нельзя заставить не выходить на лёд. Зимняя рыбалка — это поэзия с удочкой в руке. Человек не за рыбой ходит, а за вдохновением и впечатлениями. Вертолёт вызывают только тогда, когда людей нельзя спасти каким-то иным методом. На Северо-Западе крайние ситуации — далеко не редкость. Здесь дуют сильные ветры, температура вечно скачет с минуса на плюс и плюса на минус, на Ладоге и Неве — мощные подводные течения и мелкий шаг волны. Поэтому лёд буквально в считанные часы становится кашей. В нашем регионе необходимо мобильное спасение.

Вот от какой работы с радостью бы отказался, так это от обслуживания охоты на морских котиков. Убивают малышей, так как они покрыты мехом, из которого делают дорогие шубы. Мамка до последнего защищает своего детеныша. Охотники прямо на её глазах убивают маленького котика ударом багра. Тушки сваливают в кучу. Не раз видел, как мамка отыскивала труп своего детеныша в этой куче, чтобы похоронить его подо льдом… Сердце кровью обливалось…

Расскажите немного о спасении пассажиров парома «Эстония».

Мы прилетели в район бедствия ночью. Дул сильный порывистый ветер. Высота волны доходила до 4-6 метров. Скажу честно: был момент, когда мы молились, чтобы ничего не найти. Все мы тогда испытали лёгкий испуг. Когда же прожектора стали выхватывать во тьме жилеты, лодки, плоты, наш страх испарился. Мы начали работать. Над лодкой или плотом трудно зависнуть — ориентиров нет. Во время этого спасения увидели, как в милях пяти шлепает наш сухогруз. Мы его остановили с воздуха. Затем отлетели и зависли над лодкой. Капитан сухогруза правильно понял наши действия. Судно подошло к лодке и подцепило её. Мы полетели в другой квадрат бедствия.

Сейчас в моде экстремальный туризм. Его приверженцы хлопот не доставляют?

На Кольском полуострове сильно развита спортивная ловля сёмги методом «поймал-отпустил». Разрешается лишь один раз в неделю брать трофей. Сёмга ловится на крючки без бородки. Это элитарный вид спорта. Типа гольфа. Путёвка на неделю без оплаты дороги стоит минимум четыре тысячи долларов. Лагерь находится в районе Гремихи, где одни из самых чистых рек в мире. Примерно такие же реки есть в Исландии и Шотландии. На Кольском в день ловится не менее семи экземпляров сёмги весом от пяти до 16 килограмм. В Исландии и Шотландии можешь просидеть неделю и не поймать ни одной рыбины. Немудрено, что все приверженцы этого вида спорта рвутся в Россию. Спорт этот считается экстремальным. Это вызывает смех! Что такое экстремальные условия для западного человека? Домик на двоих с горячей водой и душем. Только что — тундра вокруг. Холодно. Даже в июне в этом районе температура от силы плюс шесть.

В этот лагерь занесло сингапурца. Однажды он, неосторожно шагая по скалистому берегу, сорвался и, упав прямо на пороги, весь переломался. Произошло это в час ночи. Когда мы прибыли на место происшествия, сингапурец уже лежал в резиновой лодке. Стали его поднимать — лодка прогнулась и бедолага сильно закричал от боли. Тогда мы посадили вертолёт так низко, что лодка буквально вплыла в его салон. К пяти утра доставили пострадавшего в Мурманск, где его уже ждала «Скорая помощь». Сингапурец выжил. И в знак благодарности премировал экипаж.

Падать приходилось?

Три раза падал. Один раз — в Москве, два раза — в Питере. В Москве сел прямо на кольцевое шоссе в Мытищах. Помню, вёл тогда себя, как обезьяна: делал всё на автопилоте. Страх пришёл потом. Было такое ощущение, как будто все зубы покрыты кариесом. Второй раз делал всё осознано. В Питере мы попали в газовое облако от ТЭЦ, в котором содержание кислорода было менее одного процента. Вот двигатель и заглох. Бортмеханик крикнул: «Оба двигателя отказали!» Штурман спросил: «Куда садимся? Рядом гаражи». Я ему: «Да хрен с ними!» В этой ситуации главное добиться того, чтобы вертолёт падал под прямым углом. Упали мы в парке на Балканской улице, прямо на берёзы. Причём, что удивительно, не поломали их: когда вертолет подняли, берёзы выпрямились. Не успев прийти в себя после падения, мы с ребятами поспешили сдать анализ на содержание в крови алкоголя. Потом поехали ко мне на дачу и напились, чтобы снять стресс.

Станет ли у нас вертолёт городским транспортом?

В этом назрела острая необходимость. Все мы знаем, какие пробки возникают в центре города в час пик. Чтобы добраться на вертолёте из одного конца города в другой, требуется четыре минуты. Особенно это актуально для «Скорой помощи».

Наш город с высоты полёта вертолёта — это что-то необычайное. Пёстрые крыши, ровнейшие линии улочек. Я не перестаю удивляться, как их построили с такой точностью. Ведь строители не видели перспективы сверху. Особенно приятно летать над городом вечером, когда на улицы падают тени...

На А321 была установлена такая техника, которая вместе с лётчиком будет бороться за пассажиров и машину до последнего. Допускается даже отказ обоих двигателей. Даже если разрушился бы мотор и начался пожар, у пилотов было бы время передать о ЧП. Но произошло что-то настолько экстренное, что у экипажа не оказалось и этих минут.

Вадим Базыкин для Петербурга - вертолетчик номер один. Он принимал участие в уникальных операциях: устанавливал отреставрированного ангела на шпиль Петропавловского собора, кресты на Смольный и Казанский соборы, маяки на Балтике и скиты на острове Валаам. Базыкин спасал сотни рыбаков с дрейфующих льдин, пассажиров парома «Эстония» и полярников с дрейфующей станции «СП-32» . И это лишь часть его трудовой биографии. А еще Вадим Валерьевич - давний болельщик «Зенита», старающийся не пропускать матчей на родном «Петровском».

Впервые я пришел на стадион еще мальчишкой. Нам с другими пацанами важно было потусоваться где-то. И с тех пор футбол для меня - это в первую очередь друзья. На футбольной почве отношения выстраиваются более крепкие, чем где-либо.

Уже много лет я хожу на 17-й сектор «Петровского», подружился здесь со многими людьми. Раз в году приглашаю их на рыбалку на Кольский полуостров - у меня там борта работают. Они в свою очередь приглашают меня летом поплавать на корабликах. Там - новые встречи, например, я познакомился с хоккеистами Гусаровым и Касатоновым. Считается, что в нашем возрасте друзей найти сложно. У меня это получилось, за что я футболу очень благодарен.

Футбол - это ярчайшая страница моей жизни, ее фон. На нем я расту, совершенствуюсь, меняюсь. В одиночку в нашем мире очень трудно бороться за существование. Когда у тебя есть друзья, это помогает в самых сложных ситуациях.

Когда мне кто-то говорит: «Я не болельщик», я отвечаю: «А вы попробуйте». Настоящий болельщик - это самый здоровый человек. Мы ходим на стадион лечиться. А еще - за вдохновением. Посмотрев хороший футбол, я возвращаюсь домой в отличном настроении, улыбаюсь. А когда мужчина улыбается, всё вокруг тоже радуется.

Бывает, конечно, и наоборот. Не зря ведь про валидольные матчи говорят - удивительный случается нервяк. Но футбол - это не только эмоции, но и жертвенность. Настоящий болельщик в критические секунды игры способен либо гимны писать, либо уничтожать себя практически.

Есть такое выражение: водка ощущений не меняет, она их усиливает. Футбол - это тоже допинг. Многое зависит от того, в каком эмоциональном состоянии ты пришел на стадион. Если ты чувствуешь, что твое настроение рвут в клочья, появляется агрессия. У меня тоже бывают такие моменты, я сделан из того же теста, что и все. Просто справляюсь с этим. Это же как дома: бывают иногда всплески гнева, но ты их гасишь - семья! В любом человеке есть и хорошие, и плохие качества. Вопрос в том, как ты себя подаешь. На стадион должны ходить сильные духом люди, тогда все будет нормально.

На футбол я обычно беру детей. Главное для них не сама игра - они же, в отличие от взрослых, ее не анализируют. Для них в первую очередь важна атмосфера вокруг. Ребенок воспринимает мир на уровне метафизики и очень чувствителен к фальши. На футболе ты его точно не обманешь - ты сам там раскрываешься.

Футболистам я право на ошибку даю, хотя сам к себе отношусь по-другому. Если получаю сигнал бедствия - рыбаки на льдине гибнут - срываюсь с места. Главное - примириться с собой. Для этого необходимо ощущение, что ты свою работу сделал правильно. Если бы футболисты работали так, как вертолетчики во время спасательной операции, они бы чемпионами были всегда. Что нам нужно от них в первую очередь? Красивая игра. Будет игра - будет и результат. Иногда даже после поражений ты выходишь со стадиона с чувством благодарности - ты видишь, что они выложились полностью, сражались, дрались.

Я много работал в экстремальных районах, и футбол мне напоминает полеты в Арктике и Антарктиде. Ты летишь туда, где никто тебе погоду не сообщит, а точка возврата пройдена - хочешь не хочешь, садиться надо. Мне игроки близки именно этим - общие у нас ситуации по жизни бывают.

Я согласен с тем, что «Зенит» - это тоже символ Петербурга. Когда еду из «Пулково» и вижу билборды с изображением наших игроков, на душе тепло становится. Увидел как-то в магазине набор шоколадок с портретами зенитовцев - сразу купил. Когда в 2007-м «Зенит» стал чемпионом, весь город гудел, это было ощущение счастья. В наше сложное время такие ненавязанные праздники особенно ценны.

О любви

Надо реже произносить слова “любовь” и “красота”. Это надо чувствовать. Я пока на Севере не побывал, вообще красоту не знал. Только здесь ты ее впускаешь в себя. А любовь...Любовь - это жертвенность. Дружба, взаимовыручка познаются в экспедициях, - рассуждает летчик-испытатель Вадим Базыкин . Даже в его голубых глазах отражается небо.

Сегодня рано утром Базыкины вернулись из Севастополя . Там заслуженный пилот открывает новый аэропорт. Строят его с нуля. Первым делом запустят рейсы деловой авиации.

Но это все потом, - отмахивается Вадим Валерьевич. О работе - неохотно. О ней и так ему постоянно напоминает телефон. Сегодня не до этого. 1 сентября, школьная линейка. Дочку Наташу отправили в 7 класс. Сын Андрей пошел в 3-й.

Мы их всегда провожаем на 1 сентября, - говорит Базыкин. - Но на родительские собрания я не хожу. Один раз пришел. В класс зашла учительница математики. Пожилая женщина, очень сильный педагог. Но строгая, аж жуть. “Достаем тетрадки! - скомандовала она нам. - Вы что, записывать не собираетесь?!”. Даже не по себе стало.

О прериях

Это сейчас Вадим Валерьевич смотрится так внушительно в своей форме пилота, что мимо проходящие дети с трепетом отдают ему воинское приветствие, а в школьные годы он был еще тем сорванцом.

Во втором классе, когда посмотрел очередной фильм, понял, что жизнь моя проходит зря, - рассказывает герой. - Собрал колчан стрел, взял лук. Сдал молочные бутылки и каким-то образом пробрался на поезд, который отправлялся с Балтийского вокзала в восемь вечера и приходил в Таллин в шесть или в восемь утра. Людей в вагоне много, меня никто и не заметил. В Таллине пересел на товарняк и на нем добрался в Пярну . Там уже говорили на эстонском языке. Мне казалось, что это уже заграница. Я был в полной уверенности, что уже в прериях. Подхожу к милиционеру и прошу помочь найти вождя краснокожих. Он сказал, что я правильно попал и отвел меня в участок. Оттуда меня отправили домой, где я получил серьезную порку. Но желание путешествовать у меня не отбили. Когда у меня рождался ребенок – мама все время спрашивала, кто это. И когда была дочь, она выдыхала и говорила: “Слава Богу, что не сын”.

Хотя о сыне Вадим мечтал давно. Первыми родились две дочки, а потом появился Андрей. И, вот же, удача - мальчик хочет пойти по стопам отца - тоже в авиацию.

Потихоньку подвожу их к этой мысли. Старшая дочь все просила достать облако. Я когда на вертолете летал, открывал блистер, залезал в облако, набирал капельку росы и привозил дочке – рассказывал, что вот это облако. Так вот к небу приучал. Андрей поначалу «стрелял» с вертолета, когда сидел в кабине. Ну делал вид, что понарошку стреляет. А когда он подрос, я стал давать ему легкое управление. Смотрю, он серьезнее к этому стал относиться. Думаю, что он уже вынашивает идею стать летчиком. Уже даже уверен.

О небе

В ребенке специальных качеств, чтобы стать летчиком, не нужно. Воспитывайте в нем мечтателя, романтика. Это вот единственное условие, которое может сделать человека счастливым: если ты приходишь в этот мир на крыльях своей мечты. Детские мечты очень ценятся тем, что они безоблачные и чистые, как слеза. И если ты их протащил по своей жизни, то станешь счастливым человеком. Ну и чтобы ребята не сдавались ни в коем случае.

У меня был удивительный пример. Некоторое время пробовал преподавать и однажды принимал экзамен. 15 человек положили мне зачетки и в одиннадцати из них было по тысяче рублей. Я удивился, что это сделали только отличники, а троечники денег не положили. Им я поставил пять, отличникам положил еще по тысяче в каждую зачетку и поставил два балла. Они недоумевали. Попросили объяснить. Я сказал, что перекупил у них оценки. Вы же хотели купить у меня пятерки, а я купил у вас двойки. Как вы так можете на третьем курсе? Кто вас этому научил? Это самое страшное, что мы повзрослев, трогаем своими серыми душами эти пока еще чистые, безоблачные мечты.

Летное дело - это у Базыкиных семейное. Отец Вадима Валерьевича тоже летчик, поднимал в небо гражданские самолеты.

У меня был прекрасный пример перед глазами - мой отец. Меня поражало, что с работы он приходил радостнее , чем на нее уходил. Он приходил просто окрыленный, восторженный, улыбался, едва не читал стихи. Во всем чувствовалась его торжественность. Обычно ведь люди приходят усталыми, а тут наоборот. Решил узнать, что это за работа такая, читал книги и полностью погрузился. Так влюбился в авиацию. А когда попал на Север, вопросов не осталось. Решил, что если вдруг не выучусь на летчика, буду геологом в Заполярье. Либо путешественником или, была такая детская мысль, золотодобытчиком. Но лишь бы ощущать себя путешественником.

Когда пришел в училище – первый год не было самолетов. Все расстроились, а я единственный радовался, потому что я изначально хотел быть вертолетчиком. А когда им стал, просто был счастливым человеком. Я в основном участвовал в экспедициях, связанных с геологией. Ну, поначалу. Потом уже были Арктика и Антарктика .

-Не страшно летать?

Недавно мне мой друг - опытный пилот - признался, что стал испытывать ему страх. А я говорю: "Значит, ты стал профессионалом". Нет бесстрашных. Просто надо уметь этим управлять и контролировать себя. Всегда есть сначала волнение, а потом эйфория. Без нее не успокоишься. А то так можно переволноваться и не посадить машину.

Но я отлично понимаю, что вот, сейчас, к примеру, посажу с собой в кабину иструктора. И на серьезный выезд сам за штурвал не сяду. Потому что давно не летал. Это же, как с автомобилем, десять дней не полетал, уже надо пару тренировочных полетов.

x HTML-код

Заслуженный пилот России Вадим Базыкин: "Сын, скорее всего, станет летчиком". Съемка - Анатолий ЗАЙОНЧКОВСКИЙАнатолий ЗАЙОНЧКОВСКИЙ

Кто сказал, что идеалисты остались на страницах романов? Их, конечно, пора заносить в Красную книгу, но всё-таки они не вымерли, как мамонты.
Заслуженный лётчик России Вадим Базыкин объединяет разных людей. Это и спасённые пассажиры с парома «Эстония», затонувшего 15 лет назад. И счастливая мамочка из глухой деревушки, которую Вадим доставлял в роддом. И рыбаки на отколовшейся льдине. В ту ночь из-за метели видимость была меньше 300 метров, и наземные службы не давали разрешения на взлёт. Базыкин вышел на министра гражданской авиации: «Даю честное слово, что не убьюсь». Первым рейсом «сняли» 50 рыбаков. Вроде всех спасли, а у Базыкина душа не на месте. Спустя несколько часов вылетел снова, снизился, видит: ещё двое машут руками. Потом один из них признался: «Льдина практически затонула, а я воды страшно боюсь. Решил вскрыть вены, достал нож. И тут услышал вертолёт». Эпопея с рыбаками в последние 20 лет повторяется у Базыкина каждую зиму: «Сначала я на них злился. А потом понял, что для них это такая же страсть, как для меня небо. Стараюсь относиться к людям не по закону, а по любви. Этому меня научил отец Мефодий с Валаама».
Звонок другу
Для монахов с острова Валаам Базыкин незаменим. Благодаря лётчику даже в минус 40° в тамошних храмах будут живые цветы. Доставить запасы продуктов - тоже к нему. Он появился на Валааме, когда на разрушенных стенах монастыря красовалось размашистое «Здесь был Вася!». Немногочисленное население спивалось. На монахов смотрели исподлобья. И тогда Базыкин помог организовать для валаамских ребятишек воскресную школу. Дети поют, играют на музыкальных инструментах, ставят спектакли. Когда у Базыкина появилась небольшая компания по оказанию авиационных услуг, он помог детям с поездкой во Францию: «Денег на Париж хватило только для семерых ребят. Чтобы другим шестерым не было обидно, я привёз их к себе в гости - посмотреть Петербург. Приходил с работы, а дома борщ сварен и полы вымыты. Я - им: «Зачем?! Вы же в гостях!» - «Нам, дядя Вадим, так хочется».
В кабине пилота Базыкина есть место для иконы. Так повелось с 1990 года, когда его экипаж летел над московскими Мытищами и по необъяснимой причине у вертолёта отказали сразу оба двигателя. Ситуация патовая. Машина должна была грохнуться о землю, а она приземляется без единой царапины. «Без Божьей помощи это было бы невозможно», - уверен Вадим. Как и то, что три года назад он выжил после страшной автокатастрофы. Со встречной полосы в его машину на скорости 140 км/ч врезалось авто, которое вёл пьяный водитель. Позже врачи только на левой ноге Базыкина насчитают 107 переломов. Из артерии на шее хлестала кровь, заливая мобильный телефон. Он набрал «03», а потом сбросил звонок, подумал: «Все отмечают майские праздники, кто поедет за 120 км от Питера?»
Базыкин позвонил отцу Мефодию, попросил за всё прощения, сказал, что умирает. Тот ответил: «И не думай!» Через три минуты рядом с Вадимом была «скорая», в которой сидел монах Александр. Оказалось, недалеко от места аварии находилось одно из подворий Валаамского монастыря. В областной больнице хирург честно признался: «Не мой уровень. Слишком сложный случай». Добрались до Петербурга. Женщина-анестезиолог потребовала снять нательный крестик. - «Ни за что!» - Вадим услышал, как она шепнула хирургу: «Уснёт - и мы срежем!» Базыкин взбунтовался из последних сил: «Не буду делать анестезию!» Пришлось хирургу дать клятву, что крест оставят.
Не плюхнуться
После операции Базыкин заново учился ходить: «Главное, чтобы не было ран на душе. С ранами телесными можно справиться». Спустя год после аварии он рванул в экспедицию на Северный полюс. Третью в своей жизни. «Шли на корабле, вертолёт «отдыхал» на палубе. Когда упёрлись в лёд, до нашей станции оставалось 350 км. Если использовать ледокол, потратишь сутки, а на вертолёте - полтора часа. Мы прилетели вовремя: льдина, где размещались домики полярников, растрескалась, каждый вагончик плавал на маленьком осколке, вокруг в воде копошились голодные белые медведи». Экипаж эвакуировал полярников, оборудование и даже вагончики…
Вадим помнит каждую операцию по спасению людей. Взять тот же паром «Эстония». «Ночь, люди в спасательных жилетах «рассыпаны» в обжигающе холодном море. Мы максимально снизились, 20-50 см до воды. Помощник лёг животом на дно вертолёта и, наблюдая через открытый люк за ситуацией, давал мне команды, чтобы мы не плюхнулись в воду. Другой помощник за руки вытаскивал из воды потерпевших. Мы нарушили все мыслимые правила. Полагалось быть гораздо выше и спускать утопающим специальную корзину. Но ведь это лишние секунды!» Из тысячи с лишним пассажиров парома выжили 140 человек. Несколько десятков жизней на счету российского экипажа, который по собственной инициативе пришёл на помощь: «Узнали из СМИ о трагедии в водах Балтийского моря. Сразу же предложили помощь, нам сказали: «Прилетайте».

За 15 лет Базыкин сумел создать вокруг себя команду единомышленников, которые работают в его компании. У него пять вертолётов, а значит, пять экипажей, в каждом - 5 человек (трое - в небе, двое - наземные механики). «Бывает, экспедиция длится несколько месяцев. Когда вокруг дикая природа, человек становится, как стёклышко, прозрачным. Знаете, чем можно пронять настоящего мужика? Дыней! Ребята-полярники не вспомнят, как их эвакуировали, они скажут: «Помнишь, как на лёд дыню выкатили?!» - это мы с собой её прихватили, чтобы мужиков порадовать.
В экспедицию 2007 года везли полярникам трёх щенят. Пока плыли на корабле, собаки к нему, как к дому родному, прикипели. Когда мы высадились на льдине, а «дом» стал уплывать, один щенок кинулся за ним в воду. Он бы наверняка погиб, если бы не начальник станции, который скинул тулуп и сиганул за собакой в ледяную воду. Я ему: «Ты что?! Если заболеешь, в ближайший месяц отсюда не выбраться!» - «Ерунда! Вот его жалко». Мокрая собака грелась в тулупе полярника».
Сейчас Базыкин горюет, что один его проверенный сотрудник решил уйти из компании - на новом месте будет возить на вертолёте состоятельных людей: «Ну какая там романтика?!»
…И правда никакой. А здесь… Кто был в Петербурге, видел, как сверкает на солнце отреставрированный золотой ангел на шпиле Петропавловской крепости. Базыкин месяц тренировался на специальном полигоне. И с первого раза водрузил фигуру на шпиль. Ювелирно сработал. С Божьей помощью.

В гостях у «смены»

Вадим Базыкин:
«Полярный вертолетчик - как бойцовая собака»

Жизнь отплатила знаменитому пилоту добром за добро

Все мальчишки мечтают о героических подвигах, но с возрастом забывают о былых романтических устремлениях и погружаются в рутину повседневности. Заслуженный пилот России Вадим Базыкин - исключение из правил. На своем вертолете он творит в воздухе настоящие чудеса, выполняя сложнейшие работы и спасая людей, когда их, казалось бы, уже невозможно спасти.

Восторг от работы

Вадим Валерьевич, не будет преувеличением сказать, что сейчас вы являетесь самым знаменитым летчиком Петербурга, а то и всей страны. Такая популярность вам в радость?
- В радость. Но никакого тщеславия нет и в помине, с медными трубами мне удалось справиться довольно давно. Помогло правильное воспитание и любовь к чтению. В летном училище засел за книжки, чтобы, грубо говоря, не скуриться и не спиться. И с тех пор читаю постоянно. Очень люблю классическую русскую литературу. Погружаюсь в нее все глубже и глубже - недавно прочитал письма Чехова, четыре версии «Капитанской дочки» Пушкина, неоконченные произведения Лермонтова и был, поверьте, весьма впечатлен.
- А когда вы «заболели» небом?
- Еще лет в семь, лежа вечерами на горке и смотря вверх. У меня отец ведь тоже был летчиком, и мне очень нравилась его работа. Особенно тем, что папа всегда приходил домой восторженным, сияющим, а не уставшим и измотанным, как остальные взрослые. А как только он меня, мальчишку, впервые взял с собой в полет, стало ясно - вот чем хочу заниматься в жизни! Но сразу после школы мне не удалось поступить в летное училище (по состоянию здоровья), пошел в Ленинградский электротехнический институт связи имени Бонч-Бруевича. Но вскоре проблемы со здоровьем разрешились, и я попытал счастье еще раз. И поступил. На удивление легко, хотя в те времена конкурс был примерно 20 человек на место, а еще столько же рубили «на здоровье».
- Почему, кстати, выбрали именно вертолеты, а не самолеты?
- Прочитав «Двух капитанов», я начал, как и многие сверстники, бредить Арктикой. Для меня Арктика тогда была словно космос, а там ведь летают именно на вертолетах. Так что выбор напрашивался сам собой. По окончании училища сразу же стал проситься в самые удаленные уголки страны: в Якутию, в Тюмень - поближе к мечте, которую в итоге удалось реализовать.

Спасенные рыбаки стали друзьями

- Когда другие пилоты называли миссию невыполнимой, вы летели и справлялись с задачами. За счет чего?
- За счет честолюбия, тщательной подготовки и, конечно же, благодаря хорошему учителю. Который никогда не отказывался от работы, мотивируя это инструкциями или правилами, а пробовал ее выполнить. Вот и я всегда так поступаю. Да, в плохую погоду летать по правилам нельзя, но вот в чем проблема: все катастрофы случаются именно в такую погоду. И кому-то надо спасать людей. Однажды (дело было в 90-е годы) нужно было лететь - спасать рыбаков в очень сложных метеоусловиях. Позвонил министр гражданской авиации, он не хотел отпускать меня в полет. Я тогда ему искренне сказал: «Честное слово, не хочу умирать. Если встречу непреодолимую преграду, обязательно вернусь». Министр отпустил, и мы спасли на Ладоге 52 рыбака. Одного сняли со льдины, когда он от безысходности уже вытащил нож и хотел порезать себе вены. Кстати, поддерживаю отношения со многими спасенными рыбаками - трое из них стали моими закадычными друзьями.
- Считаете, сколько человек удалось спасти?
- Считал, но после того как их число перевалило за две тысячи, перестал. Главное, эти люди остались живы.
- Вы как-то говорили, что экстремальные ситуации, адреналин необходимы вам, чтобы успешно делать свою работу.
- Все верно, полярный вертолетчик - как бойцовая собака. Никогда нельзя расслабляться, необходимо быть постоянно в драке. Поскольку любой полет только на пятьдесят процентов зависит от физики (погода, время суток, ветер), а еще на пятьдесят - от психологии. Помню, встречал в Арктике летчиков, которые ставили видеокамеры. Мол, если что с нами случится, пусть хоть семьи увидят. То есть они были готовы умереть, а с таким настроем ничего хорошего не жди. Поэтому пилотов очень важно готовить психологически. К сожалению, методика летного обучения во многом утрачена. И все из-за популярной во время правления Горбачева фразы: «То, что не запрещено, - разрешено». Россия не только в авиации, но и в других сферах страдает от отсутствия внутренней дисциплины. И дело даже не в самолетах, а в человеческом факторе.
- Но и с точки зрения техники ситуация у нас в стране, как я понимаю, тоже довольно печальная...
- Да, она хуже, чем во многих странах мира. Поскольку в России нет планового подхода к технике. Сроки эксплуатации постоянно продлеваются, то есть мы сами залезаем в мешок. Долгое время авиации не уделялось необходимого внимания. Сейчас вроде как спохватились, но быстро выправить ситуацию невозможно. Лишь постепенно - прежде всего необходимо обновить парк самолетов. Говорю не только об иностранных лайнерах, но и об отечественных разработках. SuperJet - хорошая машина, которой можно гордиться, и не ее вина, что она прошла четыре стадии финансирования. Украинский Ан-48, к которому и Россия имеет непосредственное отношение, - тоже качественный самолет. Так что если не цепляться за устаревшую технику, у российской авиации может быть хорошее будущее. Уверен, появятся асы и среди нового поколения пилотов.

Вера сильнее боли

- Знаю, что вы активно занимаетесь благотворительностью. Как к этому пришли?
- Думаю, такова потребность многих - не только самим улыбаться, но и видеть улыбки других людей. Естественно, мне не нравится, что у нас есть оборванная детвора. Поэтому мы и содержим на Валааме детский театр и воскресную школу. Там у нас друзья-монахи, помогаем монастырям и в других местах. И вообще добро всегда окупается добром. Ведь монахи несколько лет назад фактически спасли мне жизнь.
- Тогда вы попали в жуткую автокатастрофу…
- Да, боль была жуткая, из артерии на шее шла кровь, набрал было 03, но сбросил звонок - решил, что «скорая» все равно не успеет. Тогда позвонил отцу Мефодию, попросил помолиться за меня. Но он заставил отбросить мысли о смерти, узнал, где я нахожусь, и вскоре прибыли монахи вместе с врачами. Вскоре выяснилось: рядом с местом катастрофы находилось подворье Валаамского монастыря. Причем когда отцы начали меня соборовать, боль сразу прошла - это разве не чудо?!
- Чудо и то, что вы вновь вернулись к своей работе после тяжелейших травм.
- Врачи, глядя на мои сильно переломанные ноги, давали плохие прогнозы - вплоть до ампутации. А монахи, напротив, поддержали, вселили веру в успешное восстановление. Построил график: начинать день не с уколов, а с молитвы и зарядки. Вы удивитесь, но это, возможно, были самые лучшие дни в моей жизни - я поставил перед собой цель и неуклонно благодаря вере и внутреннему стержню шел к ее выполнению. Спустя два с половиной месяца после аварии впервые встал на ноги, последующие полтора месяца заново учился ходить, а через два года восстановился полностью.

Сергей ПОДУШКИН