В какую эпоху жили ваганты. Поэзия вагантов, ее темы, идеи, значение

Само слово "ваганты" происходит от латинского "vagari" - бродяжничать. Встречается и другой термин - "голиарды", производное от "Goliath" (здесь: дьявол) и от "gula" - глотка: бродячие дьяволы с широкой глоткой, горлопаны, выпивохи, обжоры, неугомонные проповедникимирских радостей. Но это еще не все: происхождение и значение слова "голиард" имеет несколько версий, и уже одно это говорит о том, что утверждалось оно в борьбе. Лингвисты установили, что это слово может происходить кроме как от латинского корня "гула", что значит "обжора", так и от провансальского "гуалидор" - "обманщик, хитрец". Таким образом, прозвище "голиард" имеет отрицательный смысл и употреблялось противниками вагантов.
Однако ваганты, вынужденные принять это название, перетолковали его по-своему и стали объяснять, что оно образовано от имени героя библейских сказаний великана-филистимлянина Голиафа, один вид которого наводил ужас на целое неприятельское войско. Другие вагантские предания утверждают, что Голиаф - это имя прародителя вагантов, стихотворца и обжоры, который "съедал за одну ночь больше, чем святой Мартин за всю жизнь". Мифическому Голиафу часто приписывались антипапские сочинения самых разных авторов. Надобно сказать, мифология вагантов имела успех, и впоследствии название "голиард" потеряло ругательный смысл и стало простым синонимом "ваганта".
Все произведения вагантов очень музыкальны, они не только обладают своеобразной ритмикой, лиричностью, но и, как считают исследователи, исполнялись под музыку, хотя мелодии до наших дней не дошли, и остается лишь догадываться, какими они были. Известно, что многие из этих произведений писались по образу церковных гимнов, но в то же время они несут в себе черты застольных или народных песен. В песнях вагантов присутствуют восклицания, обращения, очень часто они выглядят как обращение, просьба, жалоба, а иногда это даже диалог. То есть все эти произведения пример живой, устной речи, но заключенной в форму и ритм песни или гимна. Ваганты таким образом насмехались над средневековыми церковными канонами, над фанатичным следованием им, вместо неживой застывшей формы молитвы, когда человек или священник уже сам не понимал, что и зачем он произносит, и почему именно так, а не иначе,

Как убийственно скучны
их стихи-обеты,
их молитвы, что огнем
чувства не согреты.

они выбрали разговор с Богом, взывали к нему, сообщая свои нужды

Сидя в кресле, на заду
натирать мозоли?!
О, избавь меня, господь,
от подобной роли

Причем делали это так, как будто он мог на них обидеться, то есть был живым и чувствующим существом (возможно даже человеком):

Жизнь на свете хороша,
коль душа свободна,

Не прогневайся, господь!

Текстовое поле

Как я уже говорила, ваганты были бродягами, и на "подвиг" бродяжничества их толкали самые разные вещи, а не только поиск достойных учителей, как считают исследователи. Да, ваганты были бродячими студентами или, как их называли тогда, школярами. Нам теперешним тяжело себе представить, как можно беребираться из города в город в поисках учителей, ведь мы знаем только такую систему высших учебных заведений, когда ты являешься студентом только одного из них. Но в те времена все было проще и сложнее одновременно. Все дело в том, что в те времена университеты еще не приобрели ту форму и структуру, с которой мы знакомы сейчас, это был период становления, когда из отдельных школ и системы частных преподавателей вырастала единая мощь университета. Каждый из университетов (а скорее даже город) славился одним или несколькими факультетами, так в Париже был богословский факультет, в Салерно медицинский. Студенты, которые хотели получить образование в разных сферах были вынуждены передвигаться от одного университета к другому.

Все вы слыхали, наверно,
про знаменитый Салерно.
С давних времен и поныне
учатся там медицине
у величайших ученых,
чтоб исцелять обреченных...
"Как бы мне, господи боже,
медиком сделаться тоже?"
И приступил я к ученью,
новому рад увлеченью...

Что, конечно же, не слишком хорошо сказывалось на их материальном благосостоянии. Не будем так же забывать, что срок обучения до получения докторской степени был равен 10 годам

Ну, а теперь - за десять лет
кончают университет,
и в жизнь выходят потому,
не научившись ничему!

Именно про своих друзей-студентов он мог сказать такие слова, а не про родственников. Дальше он рассказывает о печальной судьбе студента:

если на чужбине
я случайно не помру
от своей латыни,
если не сведут с ума
римляне и греки,
сочинившие тома
для библиотеки,

если те профессора,
что студентов учат,
горемыку школяра
насмерть не замучат,
если насмерть не упьюсь
на хмельной пирушке,
обязательно вернусь
к вам, друзья, подружки!

Как мы видим обучение было "тяжелым": студент боится не пережить пьянки с друзьями. Все это выглядит очень смешно, особенно если учитывать при этом все произведения вагантов, в которых говорится об их разгульной студенческой жизни. Но тем не менее и в этом есть доля истины: в том, что касается преподавателей и экзаменов. Как я уже говорила, обучение продолжалось 10 лет до пролчения степени доктора, экзамен по окончании его длился 12 часов с 6 утра до 6 вечера, сменялось 20 оппонентов, при этом студентту не позволяли ни пить, ни есть. Поэтому этот студент во многом прав называя себя "мучеником науки". Хотелось бы добавить также, что языком обучения была латынь, поэтому студенты могли свободно перемещаться из одного университета в другой. Поэтому фраза:

Во французской стороне,
на чужой планете,
предстоит учиться мне
в университете.

Скорее говорит о дальности путешествия, чем о том, что обучение было другим и очень странным.

Текстовое поле

не иметь склонности к стяжанию и богатству.

Кто для ближнего готов
снять с себя рубаху,
восприми наш братский зов,
к нам спеши без страху!

Они говорят, что не важно человек храбрый или нет, но что бы поставить себя вне системы средневекового общества и впрямую противопоставлять себя церкви, нужно уже обладать определенным запасом смелости, поэтому это их утверждение выглядит немного наивным. Скорее речь идет просто о душевных качествах человека, о его характере. Человек должен быть достаточно смел, чтобы всей душой полюбить свободу. Довольно тяжело сказать, что же значила для средневекового человека свобода, и какой она вообще была. Все средневековое общество несвободно по своей сути, но это не негативная характеристика, а его особенность. Несвобода выражается в несении ответственности за свои действия и действия своей группы (корпорации), а также в выполнении своих функций. Мне думается, что ваганты стремясь к свободе, тем самым хотели отказаться от функций и обязательств, возложенных на них. Они создавали новую социальную группу, особенностью которой они считали отсутствие функций и обязательств перед кем-либо (об их стремлении к господствующему положению будет рассказано ниже).
Но свобода - это не только социальное состояние, в первую очередь, оно все таки духовное. Вагант свободен в душе для самостоятельного общения с Богом и вольного творчества,

а свободная душа господу угодна.

Более того, они настолько себя считают свободными от церковной догматики, что могут признать своими братьями и тех людей, которые не являются их единоверцами (несомненно это связано так же и с тем, что многие труды которые они изучали были написаны язычниками-греками, но они восхищались их мудростью, а соответственно прощали им их верования). Довольно смелое утверждение для клириков, не правда ли? Но и внешне - они бродяги, а значит не подчиняются никому и ничему, только временами тем учителям, которых они сами же изберут по причине их мудрости и огромного зания, которое они могут им дать:

Всех искусней в красноречье,
обрати свою к нам речь и
наш рассудок просвети!
Помоги благим советом
цели нам достичь на этом
нами избранном пути.

Возникает вопрос: а как же университетские правила? Если ваганты так стремились к свободе, что они решали в отношении этого вопроса? Все дело в том, что нравы университета были достаточно свободными. "Каждый имел право выступить и без всякого опасения аргументировать свою позицию." В основном то, что регламентировалось университетскими уставами - это правила обучения, сам процесс, а так, как я уже сказала выше, ваганты не были столь сильно заинтересованы в усердном получении знаний, то их это не особенно задевало. Университетская корпорация итак славилась своей свободой и вольностью нравов. Что же касается "избранного пути" вагантов, то здесь речь идет об их выборе интеллектуального труда, ведь в то время это было достаточно ново. "Не божественный дар пророчества, не святость образа жизни (город представлял слишком много соблазнов), а компетентность лежали в основе авторитета. Это было ново." Не материальными результатами труда, а средствами своего ума зарабатывали они себе на жизнь. Если сначала средневековым людям это казалось блажью, не серьезным увлечением какой-либо горстки людей (чаще всего монахов), то постепенно интеллектуалы увеличивают пространство своих действий, приобретают все большее значение и постепенно без них уже не могут обходиться.
Но ваганты остаются верны себе и продолжают делать вид (если смотреть с нашей точки зрения), что они независимы, их не отягощают земные заботы:

Не хотел я с юных дней
маяться в заботе -
для спасения души,
позабыв о плоти.

Это не значит, что он настолько посвятил себя Богу, что забыл о мирской жизни. Наоборот, его жизнь дарована Богом, а значит угодна ему, и вряд ли Он захочет, чтобы школяр влачил ее в посте и молитве. Жизнь нужно прожить весело, саиой жизнью нужно угодить Богу. А отказ от мирских радостей на словах, но тайное следование страстям на деле - то есть, то как делают это священники ему вряд ли понравится. Это греховно. Их жизнь - это веселье и пьянка, и они этого не скрывают. Но они в отличие от служителей церкви не гонятся за богатствами, а живут так, как могут, в бедности зато честно и по совести.
Они не просто живут честно, но и исполняют то, что завещал Бог:

Они помогают таким же сирым и обездоленным, всем, кто нуждается в помощи, но на первом месте это конечно же помощь своим братьям вагантам.

Но какая благодать,
не жалея денег,
другу милому отдать
свой последний пфенниг!

Они во многих своих произведениях взывают к милосердию людей, призывают их быть добрее, ведь только добрый человек может войти в орден вагантов. Они стремятся к тому, чтобы мир был лучше:

все достойны воли,
состраданья и тепла
с целью не напрасной,
а чтоб в мире жизнь была
истинно прекрасной.

Все это мы увидели в стихотворении "Орден вагантов" , которое является своеобразным манифестом, но как это было на самом деле, мы сказать не можем. Было милосердье таковым, как его описывают ваганты или они только хотели, чтоб так было, но в реальных условиях это было невозможно? Мы не знаем этого и возможно не узнаем никогда, так как источниками наших знаний и представлений о вагантах прежде всего является их же поэзия. И если они хотели показать себя милосердными и почитающими Бога, то так они себя и показали. Мы можем только строить предположения, исходя из формальной логки и знания реалий того времени. На мой взгляд, милосердье не было в ходу у вагантов они сами бедствовали и чтобы помочь кому-то еще у них просто могло не оказаться сил и средств. Но кроме того, они опять же противопоставляют себя церкви и черствым священнослужителям, которые обладая огромными богатствами, отказывают в помощи нуждающимся.

К милосердию аббат
паству призывает,
а его бездомный брат
зябнет, изнывает.

Речь идет о "бездомном брате", то есть о священнослужителе, не имеющем места, - о ваганте. Они хотели показать, что отличаются от всех остальных служителей церкви и, даже не обладая средствами, готовы помочь ближнему. Мы опять же сталкиваемся с проблемой выгораживания себя, то есть приписывания лучших качеств, чем было на самом деле, хотя опять же повторюсь, как это было, мы не знаем. Для чего же они себя так приукрашивают? Во-первых, ответ лежит в области психологии: ни один человек не сможет описать себя таковым, какой он есть (здесь свою роль играет субъективизм), и более того никто не будет очернять себя (только если это не является частью какого-либо плана). Во-вторых, люди приписывают себе лучшие качества для поднятия своего авторитета. А ведь, как мы помним, именно авторитет и компетентность лежали в основе особенного отношения к интеллектуалам. То есть все довольно просто: представителям интеллектуальной среды был необходим авторитет и высокое социальное положение, к тому же они обладали наилучшими возможностями для осуществления этого: они владели словом и могли убедить кого угодно. Вот и получается, что свой "трон" они строили сами, своими же творениями прокладывая, облегчая себе путь к созданию новых. Они работали не на кого-то, а в первую очередь на себя.

Вага́нты (от лат. vagantes - бродячие), создатели латиноязычной поэзии, расцвет которой приходится на западноевропейское «высокое» Средневековье (конец 11 - начало 13 вв.), когда в находящихся на подъеме средневековых городах множатся школы, возникают первые университеты и складывается первая в истории Европы ситуация избытка образованных людей. Ваганты - клирики, не имевшие постоянного прихода и скитавшиеся от одного епископского подворья к другому, школяры и студенты, странствовавшие из города в город в поисках знаний и лучших учителей, беглые монахи: их объединяет причастность к латиноязычной культуре и существование «на обочине» общества. Самоназвание вагантов - голиарды (goliard, возможный перевод «обжоры», «винопийцы»; от лат. gula - глотка, произвольно возводили к имени их мифического прародителя - стихотворца-обжоры верзилы Голиарда, отождествлявшегося с Голиафом вследствие созвучия двух имен).

Поэзия вагантов - органичная часть средневековой клерикальной литературы и культуры. Вместе с тем, она тесно связана со средневековой народной смеховой культурой, наивысшим проявлением которой были карнавальные празднества. Подобно карнавалу, поэзия вагантов творит рядом с миром жестокой повседневности, всеобщей регламентации и аскезы особый «второй» смеховой мир, являющийся вывороченным наизнанку кривозеркальным подобием первого (ср. концепцию М. М. Бахтина). В стихотворениях вагантов (например, в «Чине голиардском») само их братство описывается как своеобразный «орден», живущий по уставу, пародирующему уставы традиционной монастырской жизни.

Размеры и строфика духовных песнопений используются вагантами для восхваления беззаботной распутной жизни, веселого времяпрепровождения в кабаке за игрой в карты и в кости, для воспевания достоинств и прелестей возлюбленных - девиц легкого поведения, для обличения жадности и лицемерия высокопоставленных церковников. Высмеивая эти и другие пороки отдельных церковников и даже клира в целом (разврат, симонию , невежество, злобу), ваганты, в конечном счете, стремятся к очищению мира от греха. Подобно карнавалу, поэзия вагантов нацелена не на разрушение, а на конечное утверждение существующего мироустройства и христианской этики.

Помимо церковной поэтической традиции истоками лирики вагантов являются вновь открытая в 11-12 вв. римская поэзия, прежде всего, лирика «певца любви» Овидия (т. н. «овидианское возрождение») и народная обрядовая поэзия (отсюда - распространенность в поэзии вагантов «весенних песен», жанра прения). Особое место в поэтическом наследии вагантов занимают «попрошайни» - стихотворения, в которых поэты, грозя разоблачением, выпрашивают блага у сильных мира.

Вагантская поэзия сохранилась в рукописных сборниках 13-14 вв. Среди них самый объемный (содержит около 250 произведений) - «Кармина Бурана» (Carmina Burana), рукопись которого была обнаружена в 1803 в одном из монастырей возле южнонемецкого города Берена (в лат. огласовке Беурана). Большая часть вагантской лирики анонимна. Установлены имена нескольких поэтов-вагантов. Самые значительные из них: парижский школяр Гугон, по прозванию «Примас Орлеанский» (ок. 1093-ок. 1160), автор знаменитого стихотворения о рваном плаще, пожертвованном ему жадным прелатом, Архипиита Кельнский (творил в 1160-е гг.), автор одного из известнейших вагантстких творений - «Исповеди» (Архипиита - рыцарь по присхождению, ставший клириком из любви к наукам и придворным поэтом

Поэзия вагантов, ее темы, идеи, значение

Первые образцы лирической и публицистической поэзии появились в 12 веке на латинском языке.

Создателями этой своеобразной поэзии были деклассированные, большей частью бродячие клирики, оторвавшиеся от духовной среды в которой они были воспитаны, и проникшиеся вольным бунтарским духом городской бедноты.

С 12 века во Франции, Италии, Германии, Англии это течение значительно усилилось в связи с ростом школ и университетов, с увеличением числа школяров-латинистов. Эти школяры, в большинстве своем бедняки, во время вакаций скитались по стране, живя подачками, которые они получали за исполнение своих латинских песен. С 12 века они называют себя вагантами или голиардами. Второе название они сами в насмешку производили от имени библейского великана-язычника Голиафа.

Творчество вагантов по своему характеру близко к народной поэзии, из которой оно черпает очень многие мотивы и образы, но вследствие образованности авторов в нем заметно и сильное влияние древнеримской поэзии. У вагантов нередко встречаются имена языческих богов, приемы описаний, заимствованные у Вергилия, понимание любви, целиком взятое у Овидия.

Поэзия вагантов состоит главным образом из сатирических песен и воспевания радостей жизни. Ваганты беспощадно клеймят лицемерие, обман, жадность и т.д. Они обличают порочность и корыстолюбие епископов, богатых прелатов, а также тунеядство и лицемерие монахов. Всему этому ваганты противопоставляют беспечное веселье, упоение радостями жизни, культ Бахуса и Венеры. Любовь в песнях вагантов имеет всегда откровенно чувственный характер. Предметом ее почти никогда не является замужняя женщина; обычно это девушка, иногда также куртизанка.

Таверна, игра в кости, любовь к красотке, песни, шутки, вино – вот идеал жизни ваганта. Ничто так ему не отвратительно, как скупость, серьезность, аскетическое настроение. Поэзия вагантов нашла известное отражение в мировой литературе. Цитированное стихотворение было обработано на немецком языке Бюргером и подсказало Гете его «Застольную песню».

В свое время поэзия оказала влияние на лирику трубадуров и миннезингеров. В середине 13 века духовные и светские власти начинают принимать суровые меры против «бесчинств» бродячих клириков, поэзия которых в 14 веке окончательно замирает.

1) Кто такие ваганты.

Время существования – XII-XIII вв. Вагант – это безместное духовное лицо, слоняющееся по дорогам Европы. Собственно, название их и происходит от латинского глагола vagari – бродяжничать. Вагантов называли еще и голиардами.

Судить о национальности вагантов трудно, но вообще-то они были во многих странах Европы – назовете Германию, Англию, Францию, Италию и Испанию, не ошибетесь (короче, везде, где были университеты: они там учились сначала, а потом шли бродяжничать, не получив места, потому что в Европе в то время было перенасыщение грамотными людьми).

Имен вагантов тоже мало известно, потому что они не стремились к личному авторству, хотя авторское самосознание уже сложилось. Но некоторых вычислить удалось – это Примас Гугон Орлеанский, Архипиита Кельнский и Вальтер Шатильонский (я о них расскажу отдельно, потому что не знаю, в какой пункт они входят). Почему они писали анонимно? В отношении авторства латинская вагантская поэзия являет собой контраст со своей сверстницей – провасальской поэзией трубадуров, в которой стихи прочно закреплены за именами авторов (а вот и врете, батенька – Н.К.), и вокруг этих имен слагаются легенды. Поэзия трубадуров аристократична, каждый певец гордится своим именем и своим местом если не среди других дворян, то среди других певцов, расстояние между собой и своим коллегой-соперником чувствует очень остро и старается на каждое стихотворение ставить свою творческую печать. Поэзия вагантов, наоборот, плебейская. Духовного аристократизма в ней очень много, но социального аристократизма и индивидуализма в ней нет: все ваганты, во-первых, духовные лица, памятующие, что все смертные равны перед Богом, во-вторых, бедные люди, гораздо лучше чувствующие общность своего школярского положения и образования, чем разницу своих личных вкусов и заслуг.

2) Традиционный характер их поэзии.

3) Основные повторяющиеся темы, сюжетные ситуации и образы. Объединяю эти два вопроса, потому что не знаю, как их разделить.

Два корня вагантской поэзии – один в античности, другой в христианстве. Основные темы – прославление вина и плотской любви и сатирическое обличение духовенства.

Что касается первой темы – то это не больше как дань литературной традиции: даже если вагант не пил, то стихи в честь Бахуса он писал. Ну и любовь тоже прославлял, отдавая долг традиции.

Многие обличительно-сатирические стихотворения вагантов, если их пересказать прозой, окажутся обычной вариацией средневековой проповеди на тему порчи нравов, уснащенной реминисценциями из античных сатириков (Горация, Ювенала, Персия). Но через традицию в обличении духовенства отражалось реальное положение вещей. надо сказать, что любовная и вакхическая темы вагантов никогда не смешиваются, потому что они восходят к разным литературным традициям.

Другие темы: религиозные (разные гимны святым, “Прение человека со смертью”, драма “Действо о страстях господних”), политические (призыв к крестовому походу, плач о Ричарде Львиное Сердце), на сюжеты народных сказок, античные сюжеты.

Вагантские пародии.

Пародия в культуре средневековья играла очень большую роль. Любая тема, любой сюжет имели пародию. Но пародирование вело не к дискредитации пародируемых объектов, а к комическому удвоению мира.Ваганты пародировали все – начиная с себя и заканчивая Евангелиями и богослужениями (“Всепьянейшая литургия”).

Примас Орлеанский (1130-е-40-е гг.). Самые приземленные и самые индивидуальные стихи. Пишет о подарках, которые он выпрашивает, или о невзгодах, которые подстерегают его на каждом шагу. Единственный из вагантов, который изображает свою возлюбленную не условной красавицей, а городской блудницей.

Архипиита Кельнский (60-е гг.). Крут и мелко порублен, поэтому и прозвище Архипиита – “поэт поэтов”. Легкие и блестящие стихи. Примас всегда нацелен на конкретную хвалу или хулу, А., наоборот, охотно все обобщает, но потом все равно все сводит к самой конкретной попрошайне. Попрошайничает много, но принимает подаяние как нечто заслуженное. Куча реминисценций из Библии и античных поэтов. Наиб. известное стихотворение – “Исповедь”. Вальтер Шатильонский – 70-80-е гг. У него была самая упорядоченная жизнь, он почти не скитался, всегда было какое-то теплое место. Наиболее образованный, поэтому реминисценций еще больше. Попрошайных стихотворений почти нет, зато есть сатирические, где он обличает духовенство. Главный предмет его обличения – богатые прелаты, симония (торговля церковными должностями) и непотизм (раздача тех же должностей по родству).

Повседневная жизнь европейских студентов от Средневековья до эпохи Просвещения Глаголева Екатерина Владимировна

Ваганты

Студенческое стихотворчество. - Тропы. - Голиарды. - Сатирические пьесы. - «Суписты». - Carmina Burana. - Gaudeamus. - «Тунос»

Если уроки танцев или игры в мяч приходилось брать дополнительно, то пению учили в школе, причем основательно. Разумеется, это было церковное пение, но проказливые студенты быстро начали добавлять к гимнам куплеты собственного сочинения. В своих латинских виршах они использовали более естественную просодию (строение стиха), основанную на силовом ударении, освободив, таким образом, латынь от оков греческого ритма. Сначала эти куплеты по-прежнему исполняли на мотив григорианских песнопений, но впоследствии, воодушевленные успехом, «авторы-исполнители» стали менять не только слова, но и музыку. Так родился новый стиль, подвижный и едкий. Стихи были короткие, построенные на ассонансах, в них вплетались междометия и звукоподражания; такие произведения называли тропами.

Первые дошедшие до нас тропы относятся к XI веку. Студенты творили на латыни; им было трудно отойти от этого языка, который они слышали с утра до вечера и на котором были вынуждены общаться даже между собой, потому что иначе с трудом понимали бы друг друга: Европа являла собой лоскутное одеяло из королевств, княжеств, маркграфств, национальных областей, жители которых говорили на своих диалектах. Впрочем, окситанский язык, имевший распространение на юге Франции, был тогда более упорядоченным, чем северофранцузский лангдойль, поэтому одни из первых тропов были написаны на нем.

Гуго Орлеанский (около 1093–1160), писавший на латыни, был одним из самых известных поэтов своего времени, ему даже приписывали произведения других авторов. Поучившись в Орлеане, он стал учителем грамматики и бродил из города в город - Ле-Ман, Тур, Реймс, Бове, Санс, Париж, - предаваясь игре, пьянству и сочиняя острые сатиры. Сам себя он называл «архипоэтом».

Ему на смену пришел Филипп Готье из Шатильона (1135–1201), известный также как Готье из Роншена или Готье из Лилля: уже по прозвищам видно, что и он немало побродил по свету. На латыни он именовался Филиппус Галтерус, а в Англии был известен как Уолтер де Шатильон. Сочиненная им «Александрида» - длинная героическая поэма по мотивам исторических трудов Квинта Курция - была написана гекзаметром и посвящена архиепископу Реймса. Правда, в ней упоминаются события, связанные со Страстями Христовыми, словно они происходили в эпоху Александра Великого. Позднее Якоб ван Маарлант перевел эту поэму на голландский язык, а Ульрих фон Эшенбах - на немецкий в 1285 году.

Одним из первых произведений испанской литературы считается поэма неизвестного автора «Причина любви и спор между водой и вином, или Апрельская сиеста», относящаяся к началу XIII века. Главный герой, от лица которого ведется рассказ, - любвеобильный студент, побывавший в Германии, Франции и довольно долго живший в Ломбардии. Он влюбляется в девушку и пробуждает в ней ответное чувство - сначала заочно, посредством писем, из которых она понимает, что «он школяр, а не рыцарь, хорошо слагает стихи, читает и поет». В конце поэмы студенту является голубка, которая проливает воду из одного стакана в вино, налитое в другой, чем вызывает спор между двумя жидкостями. Казалось бы, какая связь между двумя этими частями? Самая прямая: спор между водой и вином - это спор между клириками (студентами) и рыцарями (военными), в том числе и за любовь прекрасных дам.

Песни, которые распевали школяры, быстро приняли фривольный, а порой и сатирический характер. Их авторы объединялись в ватаги бродячих учителей, «вечных студентов» и попов-расстриг - вагантов (от лат. clerici vagantes - странствующие клирики), и никакими распоряжениями епископов нельзя было заставить их замолчать.

К середине XV века мир школяров состоял из «стрижей» (студентов, не связанных ничем, кроме обязательств по отношению к учителю, а следовательно, совершенно безнадзорных); пансионеров, платящих за «педагогики» (когда учитель содержал на полном пансионе учеников, доверенных ему родителями); студентов, живших в коллегиях. Различные беспорядки, связанные с войнами, эпидемиями и прочими бедствиями, вынудили множество школяров забросить учебу, жить мелким воровством и бродяжничать. Эти ватаги, как писал один испанский автор начала XVII века, были «сборищем бродяг, радостью девиц, грозой трактирщиков, бичом хозяек и проклятием отцов». Но в конце Средневековья студенты уже не могли быть слишком вольными, им полагалось состоять в общине, прикрепиться к какой-либо коллегии, соблюдать дисциплину. С бродячими студентами обращались сурово, как с нищими.

Если клирик был уличен в бродяжничестве, ему обривали голову, чтобы уничтожить следы тонзуры, и лишали всех привилегий. Однако студенты из мирян, бросившие университет, таким унизительным мерам не подвергались. Но из городов их гнали, поэтому шумные компании бродили по полям и лесам, совершая набеги на поселки во Франции, Англии, Италии и Германии, где Лютер клеймил их за грубость и невежество. Непокорные, неукротимые, невоздержанные на язык и не признающие никаких моральных запретов, они становились бродячими певцами и комедиантами.

Однако в церковных документах XII–XIII веков не упоминается ни о каком епископе Голиасе, да и само это имя - лишь средневековый вариант библейского Голиафа. При этом пьесы, приписываемые «ученикам Голиаса» или ему самому, выдержаны в едином стиле и имеют общие черты; песни же были явно написаны человеком ученым, причем получившим образование в Париже. И те и другие направлены против Святого престола и Церкви и носят антипапистский характер. Между тем в начале XII века Парижский университет стал местом ожесточенных споров между Пьером Абеляром и святым Бернардом, «человеком папы». Последний сообщал о своем противнике в одном из писем папе Иннокентию II: «Вот выступает новый Голиаф со своим оруженосцем Арно из Брешии». Мы уже знаем, что Абеляр обладал талантом композитора и «автора слов» (его любовные песни, посвященные Элоизе, утрачены, но некоторые написанные им гимны сохранились до наших дней). Впоследствии память об Абеляре стерлась, зато слово «голиард» осталось, и голиардам придумали наставника - некоего «епископа Голиаса». Вот только его «духовные сыновья» были уже не дерзкими фрондерами, посягнувшими на авторитет папы, а просто бродягами, шутами, зарабатывавшими на кусок хлеба тем, что развлекали посетителей кабаков сальными историями, незаконно совершали церковные обряды или обучали желающих грамоте. Впрочем, в 1229 году голиарды принимали активное участие в волнениях, вспыхнувших в Парижском университете из-за происков ректора собора Парижской Богоматери и папского легата.

Голиарды пародировали церковные ритуалы, сводя их к какому-то шутовству. Например, в Сен-Реми они как-то отправились к мессе друг за другом, причем каждый волочил по земле селедку на веревочке, и нужно было наступить на селедку впереди идущего, не позволив при этом наступить на свою собственную. «Священники и клирики… пляшут на клиросе, нарядившись женщинами… и распевают непотребные песни, - говорится в одном донесении, составленном Парижским университетом. - Они едят кровяную колбасу прямо в алтаре, во время мессы. Играют в кости на алтаре. Кадят вонючим дымом от подошв старых башмаков. Бегают и скачут по всей церкви, не краснея от стыда. Наконец, возят по городу старые повозки и тележки-балаганы и вызывают взрывы хохота своих приспешников и прохожих на нечестивых представлениях, полных бесстыдных жестов и грубых, богопротивных слов».

Для своих светских сатирических пьес голиарды выбирали религиозные сюжеты, перевирая тексты католической литургии. Термины схоластической философии также часто использовались в их стихах - то ли из желания высмеять ее, то ли потому, что эти слова уже навязли в зубах и от них не так-то легко было отделаться.

В 1227 году Трирский собор наложил запрет на участие голиардов в богослужениях, а в 1300-м Кёльнский собор запретил им проповедовать и торговать индульгенциями; кроме того, их полностью лишили привилегий духовенства. К концу XIII века во Франции голиардов практически не осталось, но в Германии они просуществовали до конца XV столетия. Благочестивый немецкий поэт Гуго фон Тримберг (1240–1313) особую главу своей дидактической и бытописательной поэмы «Гонщик» («Der Renner») посвятил «разбойникам» и прочим «вагантам», а в Англии о них неодобрительно отзывался «отец английской поэзии» Джеффри Чосер (1343–1400).

В начале XIV века в Саламанке бедные, но музыкально одаренные студенты образовывали свои «группы» и зарабатывали серенадами себе на похлебку, поэтому их называли «супистами» («sopistas») - от слова «суп» («sopa»). Их инструментами были упоминающиеся в «Книге о доброй любви» Хуана Руиса (около 1283 - около 1350) бандуррия, лютня, гитара и тамбурин, а репертуар состоял из народных песен.

В более позднее время распространились представления, будто ваганты или голиарды (существует и множество других названий) составляли некое закрытое общество, братство с ответвлениями в разных странах. Это не более чем миф, хотя, разумеется, нет дыма без огня.

В XIII веке в Баварии получило известность «братство» «Benedikt beuern», члены которого сочиняли сатиры против Римской курии и скабрезные песни на латыни, немецком и французском языках, впоследствии (1225–1250) объединенные в сборник «Кармина Бурана» («Carmina Burana»), В общей сложности он состоит из 315 песен: «Carmina ecclesiastica» (религиозные песни), «Carmina moralia et satirica» (песни на темы морали и сатирические), «Carmina amatoria» (любовные песни), «Carmina potoria» (застольные песни), «Ludi» (забавы) и пр. Музыка к ним была записана невмами.

По счастью, не все авторы песен, вошедших в этот сборник, остались неизвестными, ведь среди них были выдающиеся люди. Например, Пьер из Блуа (около 1135 - около 1203), изучавший право и богословие в парижской соборной школе и именно в период ученичества создавший несколько текстов на латыни, включенных в «Кармина Бурана». В 1167 году он стал наставником короля Сицилии Вильгельма II Доброго (1166–1189), чье царствование осталось в памяти сицилийцев как «золотой век». Примерно в 1173 году Пьер перебрался в Англию и поступил в секретари к королю Генриху II и канцлеру Томасу Бекету. Около 1182 года он был назначен архидьяконом в Бат, где провел 26 лет, а впоследствии служил вдове Генриха Алиенор (Элеоноре) Аквитанской.

Около восьмидесяти песен, вошедших во все разделы «Кармина Бурана», сочинены французом, оставшимся в истории под именем Филипп Канцлер (1165–1236). Как видно из его прозвища, он был ректором собора Парижской Богоматери и канцлером университета, заведуя религиозной стороной обучения. Первое время он боролся с независимостью магистров и школяров от духовенства, но после университетской забастовки 1229 года принял сторону студентов. Филипп был человек большой учености: эллинист, арабист, философ, он писал стихи на латыни и на французском и сам сочинял к ним музыку.

А в конце того же столетия появилась песня, с некоторыми изменениями дошедшая до наших дней и известная теперь практически каждому. Она была основана на латинской рукописи болонского епископа Страды 1287 года, но пели ее в ритме сарабанды. Со временем эта песня обросла новыми куплетами и к ней, наконец, добавились слова, которые сейчас узнает любой человек, даже не знакомый с латынью: «Gaudeamus Igitur» («Возрадуемся»). Но современную торжественную мелодию на эти слова написал в 1717 году Иоганн Кристиан Грюнхаус.

В рукописном песеннике, составленном между 1723 и 1750 годами и хранящемся в библиотеке Марбурга, содержится вторая по старшинству латинская версия «Гаудеамуса», также сильно отличающаяся от нынешней. Автор же современного варианта известен абсолютно точно: Христиан Вильгельм Киндлебен, немецкий богослов (1748–1785), опубликовавший в 1781 году в Галле сборник «Студенческие песни» («Studentenlieder»), куда вошел и «Гаудеамус», снабженный немецким переводом. Киндлебен сам признался, что значительно переработал исходный латинский текст, однако именно его вариант превратился в настоящий студенческий гимн.

Колесо фортуны. Миниатюра рукописного сборника поэзии голиардов «Кармина Бурана». Начало XIII в.

В XVII веке «супистов» стали называть «тунос». Считается, что это название восходит к прозвищу «король Туниса», которое получал главарь нищих со «Двора чудес» в Париже, красочно описанного Виктором Гюго в «Соборе Парижской Богоматери». В среде испанских и португальских студентов стало особым шиком одеваться по моде «тунос»: куртка в обтяжку поверх белой рубашки с широким воротом, широкие пышные штаны, доходящие до середины икр, чулки и башмаки или сапоги, длинный плащ, украшенный лентами - знаками амурных побед (лента, подаренная девушкой, считалась залогом любви). Но главный признак «туно» - яркая широкая лента «бека» («beca»), которую носят на груди. Ее выдают лишь тому, кого приняли в Общество, на ней вышит герб университета, а ее цвет соответствует факультету.

В отличие от испанцев, португальцы одевались более скромно: черные штаны, куртка, плащ и башмаки, белая рубашка. Только в Альгарве предпочитали синий цвет - в память о Генрихе Мореплавателе.

«Тунос» носили треуголки; за отворот каждой была заложена деревянная ложка: будет чем хлебать суп во время странствий, ведь наследники вагантов просто обязаны путешествовать.

Романтизированный образ такого школяра - перекати-поле - можно увидеть на рисунках художников более поздних эпох, например Гюстава Доре (1832–1883): вот он идет вместе с погонщиками мулов по большой дороге, в черном плаще, дырявом и латаном, но держится молодцевато, виртуозно играет на гитаре и баскском барабане, поет серенады под балконами - пылкий, бедный и голодный. Начиная с XIX века общества «тунос» регулярно проводят свои фестивали в разных странах Европы.

Ныне в вагантах видят некий далекий идеал, архетип средневекового студента. В Италии в 2002 году существовало около восьмидесяти студенческих ассоциаций под именем «Голиардия», похожих по своей структуре на рыцарский орден, хотя вместо владения мечом в них ценится искусство диалектики. Некоторые из членов этого общества впоследствии перебрались в США, основав там в 2010 году первый Голиардический орден.

Муниципальное общеобразовательное учреждение

«Средняя общеобразовательная школа № 7»

г. Ржева, Тверской области

ПОЭЗИЯ ВАГАНТОВ КАК ИСТОЧНИК РЕКОНСТРУКЦИИ ИСТОРИИ ПОВСЕДНЕВНОСТИ СРЕДНИХ ВЕКОВ

Исследовательская работа по истории

ученика 7 класса

Ильчука Даниила

Руководитель: Арсеньева Татьяна Евгеньевна

Ржев

2014

Предметом изучения является возможность расширения источниковой базы по истории повседневности средневековья путём привлечения и изучения творчества вагантов.

Целью работы стало наше стремление продемонстрировать значение поэзии вагантов как исторического источника по истории Средневековья.

Задачи исследования:

Определить возможность использования поэзии вагантов в качестве исторического источника по реконструкции истории повседневности Средневековья;

Выделить те стороны жизни средневекового общества, которые наиболее ярко представлены в поэзии вагантов.

Реконструкцию истории повседневности весьма успешно в своё время начала школа «Анналов». Ф. Бродель, Л. Февр, М. Блок, Ж. Ле Гофф, Й. Хейзинга и др. в своих работах уделили большое внимание ментальности общества, бытовым реалиям, месту простого человека, а не социально детерминированного элемента в обществе. Для их работ в качестве исторических источников использовались произведения художественной литературы того времени. Посмотрим, могут ли произведения вагантов стать таким же подспорьем для историка.

Введение.

В историческом исследовании весьма актуальна проблема наличия достоверных источников (под историческим источником понимается все созданное в процессе человеческой деятельности или испытавшее ее воздействие). Всё, что в ходе истории порождалось или видоизменялось обществом, объективно отражает его развитие, несёт в себе информацию о нём. Источник неисчерпаем, главная проблема заключается в том, как извлечь и правильно истолковать содержащуюся в нём информацию.

Когда историки говорят о средних веках, то обычно нам представляется закованный в латы рыцарь, тяжелым мечом поражающий врага, каменные громады феодального замка, изнурительный труд крепостного крестьянина, унылый колокольный звон, раздающийся за монастырской стеной, и монах, отрекшийся от мирских соблазнов. Железо. Камень. Молитвы и кровь. Но это в «официальной» литературе, угодной власти. Однако всё ли так безупречно и романтично было в средние века? Прочитав несколько произведений вагантов, я пришел в замешательство. Поэтому главной причиной возникновения моего интереса к исследованию творчества вагантов стала ограниченность числа свидетельств, характеризующих эпоху средневековья, особенно в части реконструкции бытовых реалий прошлого, ментальности средневекового общества.

Актуальность выбранной темы продиктована стремлением почувствовать и понять дух того далёкого времени, реконструировать и ощутить бытовые реалии, поскольку долгое время эти стороны жизни средневекового общества оставались без внимания исследователей, сосредотачивающих свои интересы на проблемах социально-экономической истории, вопросах классовой борьбы, социальной структуры общества. Произведения вагантов, на наш взгляд, дают богатейший материал для исследования, помогают глубокому погружению в эпоху, что определяет новизну нашей работы. Она заключена в том, что нами предлагается использование произведений вагантов в качестве исторического источника для реконструкции истории повседневности средневековья, особенно это важно там, где ощущается некоторый дефицит письменных источников иного плана, есть проблемы со знанием иностранных языков, а интерес к истории средневековья, тем не менее, достаточно велик.

Объектом нашего изучения является творчество средневековых поэтов-вагантов, дающее возможность увидеть жизнь разных слоев средневекового общества.

2.1. Изображение ментальности эпохи в произведениях вагантов.

Ваганты (лат. vagantes – бродячие). - Бродячие поэты, музыканты из студентов, переходящих из одного университета в другой в поисках лучших учителей, ушедших из монастыря монахов, клириков без определенных занятий.

Ваганты – это поэты, принадлежащие к неформальному литературному течению средневековой поэзии Европы.

Литературные произведения, написанные вагантами, как правило, рассказывают об их жизни, выражают их взгляды на происходящие события в соответствии с их философией, дают бытовые зарисовки.

Поскольку ваганты были людьми образованными, их взгляды на мир и на бытие и шире, и глубже, чем у подавляющего числа их современников. Самосознание вагантов в период раннего средневековья не было развито. Преобладало анонимное творчество. О поэтах их современники, а под час и они сами вспоминали связи с похвалами их рыцарским доблестям, подвигам, совершённых в крестовых походах, или их благочестию, при этом, не касаясь того, что они были поэтами. Только с XII века положение меняется, начинает возрастать самосознание поэта как творца.

Так как ваганты были своенравны и непредсказуемы, то они позволяли себе подвергать сомнению традиционные взгляды общества на мир, мораль, политику, философию и многое другое.

У них имелся своенравный нравственный закон или кодекс, отражённый в стихотворении «Орден вагантов»:

Все желанны, все равны,

К нам вступая в братство,

- Невзирая на чины,

Титулы, богатство.

Наша вера не в псалмах,

Господа мы славим

Тем, что в горе и в слезах

Брата не оставим.

Ваганты, несмотря на свою бедность, были щедры и милосердны. Их идеалы были сходны с утопическими представлениями о мире и всеобщем равенстве. Естественно, что, исповедуя такие принципы, ваганты не могли мириться с законами, диктуемыми обществу правящим богатым и знатным классом. Огромное количество стихотворений и песен вагантов посвящены вину, пьянству, пирушкам. Всё это изображается у них как особое действо, наполненное глубоким смыслом:

Но у господа зато

Есть вино в избытке

Для продравших в кабаках

Все свои пожитки.

Вину в произведениях придаётся, чуть ли не божественное значение. Вином освещается пир и все, высказываемые чувства, размышления и порывы души во время весёлой пирушки. Темы отступничества от христианских духовных норм и заветов пронизывают всё творчество вагантов. Они сочинили свои церковные законы, оправдывающие их пьянство и разгульный образ жизни. Вообще в те времена само слово «вагант» ассоциировалось с кабаками, тавернами, харчевнями. Ведь вино они считали выше всего земного, а состояние опьянения – особой благодарностью, снизошедшей на них. Их не смущал драный вид и босые ноги, пустые кошельки, они видели в этом особую романтику, воспевали эти элементы бытия как естественные атрибуты свободной жизни. В этих настроениях мы можем видеть протест против лицемерия, царящего в средневековом обществе, освещенного католической церковью. Серьезные жанры духовной словесности тем самым приобретали пародийное звучание:

«Отче Бах, иже еси в винной смеси. Да изольётся вино твое, да приидет царствие твое; да будет недоля твоя, яко же в зерни, и в кабаце. Вино твое насущное даждь нам днесь, и остави нам кубки наши, яко мы оставляем бражникам нашим, и не введи нас во заушение, но избави сиволапых от всякого блага. Опрокинь. Во шкалики шкаликов. Опрокинь».

Архипиит Кельнский мог, например, вполне благочестивую стихотворную «проповедь» неожиданно закончить обращением к богу, которого он убедительно просит снабжать его деньгами. А в своей знаменитой «Исповеди», пронизанной горьким юмором, прославить беспутную жизнь ваганта, предпочитающего умереть не на ложе, а в кабаке.

Эти песни мне всего
на земле дороже:
то бросает в жар от них,
то - озноб по коже.
Пусть в харчевне я помру,
но на смертном ложе
над поэтом-школяром
смилуйся, о боже!

или

Я желал бы помереть
не в своей квартире,
а за кружкою вина
где-нибудь в трактире.
Ангелочки надо мной
забренчат на лире:
«Славно этот человек
прожил в грешном мире!

Естественно, что власть и церковь борются с вагантами, начинаются преследования:

Ложь и злоба миром правят,

Совесть душат, правду травят.

Мёртв закон, убита честь,

Непотребных дел не счесть.

Заперты, закрыты двери

Доброты, любви и веры.

Пласты жизни, представленные в произведениях вагантов, резко отличаются от тех, которые представлены официальной и церковной литературой. Мы видим иную жизнь, иные человеческие ценности, иные бытовые реалии. Нет скуки, пафоса, дидактики. Лирика вагантов соответствовала по своему настроению и пафосу гедонистическому 1 направлению, провозглашающему удовольствие и наслаждение как высшую цель и основной мотив человеческого поведения, яркими представителями которого были античные философы Аристипп и Эпикур, Лукреций. Эпикурейцы считали главной целью и смыслом человеческой жизни стремление к наслаждению и блаженству. Ваганты вторили им, и поэтому средневековое общество предстаёт перед нами в связи с их зарисовками в совершенно новом виде, непривычном и несколько нетрадиционном. Оно не мрачное, не тёмное - аскетичное, а полное светлых жизнеутверждающих красок.

Ваганты, как и многие другие поэты, помимо бытовых реалий воспевали также богатство и красоту окружающей природы: моря, реки, горы.

В полной силе было лето,

В леске солнечного света

Вся земля в цветы одета.

Лето было особенно любимо вагантами за тепло щедро даримое обездоленным людям:

Ну, здравствуй, доброе лето!

Ты пышной зеленью одето.

Пестреют на поле цветы

Необычной красоты.

Ваганты – странники, и, естественно, кочуя по дорогам и видя все красоты летней поры, они описывают это в своих произведениях самыми пышными и яркими красками, которые практически не встречаются больше нигде в их творчестве. Обычно в своих произведениях зоркий глаз ваганта тут же подмечал все недостатки, которые находили своё отраженье в сатирической или лирической форме, создавая иное обличье средневековому обществу.

2.2. История эпохи в произведениях вагантов.

Расцвет ордена вагантов пришёлся на период крестовых походов. Ваганты не остались в стороне от этих событий.

Что предрекает царь Давид,

Осуществить нам предстоит,

Освободить Господня сына

От надругательств сарацина!

Это стихотворение именуется не иначе, как «Призыв к крестовому походу». Речь в нем идёт об официальной причине начала крестоносного движения, которое продолжалось практически два столетия с конца 11 по конец 13 веков. Естественно, это событие было ярким материалом для творения вагантов. В этом же стихотворении говорится, что участники крестовых походов свято верили в искупление всех своих грехов.

Поверь, мы слышим: пробил час

тебя спасти от мук безмерных,

мечи обрушив на неверных!

О, мы, погрязшие в грехах,

преодолеем низкий страх,

с победой в град священный вступим

и тем грехи свои искупим!

Довольно часто в произведениях вагантов встречается имя Фридриха Барбароссы.

Отмечено, что этот германский император во время итальянских походов, совершаемых с целью захвата богатых итальянских земель, принял в свою свиту многих учёных и законодателей. В числе его свиты оказался вагант Архипиид Кельнский. Он сообщает, что в течение 12 века римское право, написанное свитой Фридриха Барбароссы, проникло во все школы, что вызвало бурное недовольство со стороны церкви во главе с Папой.

Из трудов ваганта Вальтера Шатильонского известно о драматических столкновениях английского короля Генриха с архиепископом Фомой Бекетом (Шатильонский входил в его научный кружок), вызванных спорами о законах, изданных королём, в частности, против «Трактата об английских законах». Эти противоречия между королём и архиепископом привели к смерти последнего от рук убийц, направленных, по мнению большинства, королём. Заговор против Фомы Бекета описан в одном из стихотворений Вальтера Шатильонского.

Много произведений посвящено волнениям, происходящим в церкви. Естественно, что неуравновешенное положение внутри такого важнейшего государственного института, как церковь, не могло остаться незамеченным вагантами:

Нет, не милосердие

Пастыри даруют,

А в тройном усердии

Грабят и воруют.

Загубили веру,

Умерла надежда.

Известно, что в это самое время церковь боролась с еретиками всеми возможными способами, забывая порой о том, что составляла основу христианской морали. Христианская мораль в то время предписывала каждому человеку «соблюдать своё место в жизни».

Известно, что среди вагантов также были и еретики; естественно, что стихи этих поэтов несли людям их мораль и их взгляд на происходящее в церкви. Из таких стихов нам стало известно, что ваганты-еретики утверждали, что церковь «испорчена», они отвергали дорогие церковны е обряды, пышные богослужения. В своих произведениях ваганты осуждали священников и монахов за отказ от бедности. Они сами показывали пример праведной жизни: раздавали своё имущество бедным, питались подаяниями. Они защищали крестьян и бедняков, а священников осуждали как толстосумов, любящих хорошую одежду, еду, вино:

Священнослужители

Ныне стали плохи.

Наши им не ведомы

Горестные вздохи.

В их домах, бесчинствуя,

Скачут скоморохи.

Ваганты сочиняли свои церковные законы, которыми и жили.

Конечно, произведения вагантов не являются историческими хрониками, но всё же общий ход событий вполне может быть представлен на основе их произведений.

Большинство же произведений вагантов описывали жизнь и быт обычных людей, невольно втянутых в борьбу и войны, стоящими у власти. На дорогах Европы можно было встретить много странствующего люда. Это людское море состояло из бездомных батраков, солдат, нищенствующих монахов, отрядов разбойников, поджигающих добычу на дорогах, купеческих караванов, а также бродячих артистов, циркачей, музыкантов.

2.3. Социальная структура общества,

место вагантов в нём.

Ваганты, несмотря на то, что вели нищенский образ жизни, имели ряд прав и привилегий, дарованных им королями. Например, неподсудность общему суду. Это преимущество ставило их вне окружающих людей. Разумеется, это вызывало недовольство в народе. Но в целом общество любило и принимало вагантов.

В средние века латинский язык был не только языком католической церкви, но также языком науки и образованности. В университетах, монастырских и городских школах занятия велись на латинском языке. Это давало возможность школярам, склонным к перемене мест, перебираться из одного университета в другой, из одной страны в другую, повсюду встречая привычную обстановку латинского велеречия 2 . Поднимая вагантов над массой «профанов», латинский язык приобщал их к духовной элите среднихвеков, вместе с тем на иерархической лестнице того времени они занимали достаточно скромное место. Большие господа посматривали на них свысока. Ваганты знали, что такое бедность и что такое унижение. Это сближало их с демократическими слоями, да, вероятно, многие из них вышли из этих слоев.

Литературные произведения, написанные вагантами, рассказывают, как правило, об их жизни, выражают их взгляды на происходящие события в соответствии с их философией, дают бытовые зарисовки.

Уклад жизни вагантов диктовался исторической обстановкой и оформлялся в протестной форме. Бедность, постоянные странствования создавали и соответствующий быт, стремление хоть на некоторое время уйти от действительности, умерщвлению плоти, к которому призывала церковь, противопоставить гедонизм 3 .

Свечи яркие горят,

Дуют музыканты,

То свершают свой обряд

Вольные ваганты.

Стены ходят ходуном,

Пробки вон из бочек!

Хорошо запить вином

Лакомый кусочек!

Ваганты имели еще одно название – голиафы 4 . Оба названия возникли в одно и то же время. Ваганты, принявшие это название, считали, что они так же, как и библейский герой, Голиаф внушают страх своим врагам. А враги – это лицемерные служители церкви, богатеи, короли, не заботящиеся о своих подданных.

Конечно, вагант бывал и огорчён, и печален, но в своей сущности он всегда весел и счастлив. Вагант наслаждается своей свободой, и это делает его счастливым. Несмотря на такую беззаботную и свободную, казалось бы, жизнь, он с усердием учится, познаёт науки.

Филологией моя

Милая зовётся.

Я взираю не неё

Восхищенным взором.

Грамматическим мы с ней

Заняты разбором.

Нам сейчас трудно себе представить, как мог в одном человеке ужиться разгильдяй, любящий веселье, и прилежный ученик, получающий удовольствие от учёбы, верующий, славящий Бога, человек, и опровергающий законы бытия, и насмехающийся над священнослужителями вольнодумец. Тем не менее это было так!

Плачьте, плачьте верные

Церкви нашей скверные

Слуги лицемерные,

С господом не дружные!

Жестокосердие, обличаемое в песнях вагантов, чаще всего сопряжено с алчностью, с сребролюбием, стяжательством высших слоев общества.

Нищий стучится в окошко:

"Дайте мне хлебца немножко!"

Но разжиревший богач

зол и свиреп, как палач.

"Прочь убирайся отсюда!.."

Но не в духе вагантов унывать, они смеются над своей нищетой и веселя своих слушателей верят в чудо:

Вдруг совершается чудо:

Слышится ангельский хор.

Суд беспощаден и скор.

Нищий, моливший о хлебе,

вмиг поселяется в небе.

Дьяволы, грозно рыча,

в ад волокут богача.

Однако, мечтая о свободе и человеческой доброте, ваганты но собственному опыту знали, что мир, окружавший каждого из них, был скорее злым, чем добрым. Бедность следовала за ними но пятам, прерывала их учение, заставляла их мерзнуть и голодать. И хотя молодые весельчаки готовы были подчас и себе и другим внушать утешительную мысль, что бедность даже добродетель, им все же было трудно продираться сквозь жизнь с пустым карманом в дырявом рубище. Не раз и не два в песнях вагантов звучали жалобы на унизительную бедность, которая делала их игралищем бездушной фортуны.

Я - кочующий школяр...

На меня судьбина

свой обрушила удар,

что твоя дубина.

Не для суетной тщеты,

не для развлеченья

из-за горькой нищеты

бросил я ученье.

Ваганты славили бедных и сочувствовали им, высмеивали богатых и воспевали всеобщее равенство. Такие идеалы, как правило, всегда были востребованы в слоях нищих и бедняков. Ваганты пишут о неправедно приобретённых богатствах, об угнетении и откровенном грабеже народа феодалами, о двуличии церковных служителей. Вызывают этим восторг у своих слушателей, но вместе с тем и навлекают на себя гнев высших слоев общества, стоящего у власти или хотя бы приближённых к ней. Естественно, что власти и церковь начинают бороться с вагантами, и очень своеобразно. Они создают произведения и письма, опровергающие вагантов, но не уступающие им при этом в остроумии и таланте. Однако, несмотря на такие меры, следует отметить, что последнее слово всегда оставалось за вагантами.

А по социальному составу к вагантам относят бродячих школяров и студентов. Школяр – это ученик городской или монастырской школы. Студент – это тот же школяр, только закончивший школу и учащийся в высшем учебном заведении. Так как обычно представители вагантов были бедны и не имели собственного дома и имущества, то внешний вид их вполне соответствовал образу жизни.

Но до гробовой доски

В ордене вагантов

Презирают щегольски

Разодетых франтов.

Не помеха драный плащ.

Чтоб пленять красоток,

А иной плясун блестящ

Даже без подмёток.

Такому образу жизни соответствовало и окружение. Это обнищавшие люди, которые видят свою жизнь на дне бутылки, это просто кочующие бедняки, нищие и беженцы. Как правило, в таком обществе человек обречён на распутную и бессмысленную жизнь, наполняя её, по возможности, лишь телесными наслаждениями.

Как известно из стихотворений, довольно часто случались неурожайные годы, и тогда города наполнялись массой голодающих, бежавших из деревень. Чернорабочие, подёнщики и нищие составляли городскую бедноту. Бедняки вели борьбу против богатых горожан, которые их угнетали и притесняли. Не раз в городах вспыхивали восстания, которые тоже нашли своё выражение в стихах вагантов. Но, как правило, эти восстания жёстко подавлялись знатью, которая роскошно одевалась, щеголяла драгоценными украшениями. Эта верхушка была очень малочисленна в соотношении с простым бедным людом.

В средневековых городах росло число бедняков. Они нанимались на самую грязную и тяжёлую работу к богатым купцам и ремесленникам, мыли и чесали шерсть, переносили тяжести, грузили товар. Из-за частых эпидемий в городах скапливалось много немощных и искалеченных людей, которые нищенствовали и воровали – именно такому обществу покровительствовали ваганты:

Смотри, сидят, упиваясь в дым,

Григорий и Иероним,

И, сотрясая небеса,

Друг друга рвут за волоса.

На взаимоотношения общества и вагантов влияла, конечно, ещё и историческая обстановка того времени, в конце 13 века закончились религиозные крестовые походы. С этим немаловажным событием получила новое развитие система образования в Европе. Соответственно, поднялся общий уровень преподавания в национальных университетах. В то время многие бродячие ваганты нашли себе места службы. Бродячие, нищие студенты, как социальное явление, перестали существовать, но творчество вагантов продолжалось.

По окончании крестовых походов не только ваганты исчезли с дорог, изменился весь облик Европы. Европа постепенно оседала на месте, обустраивала свой быт, приобретала цивилизованный облик, зачастую заимствованный у мусульман. Одним из таких заимствований было то, что простые европейцы стали мыть руки перед едой, купаться в горячих банях, менять бельё и верхнюю одежду – эти элементы бытия в шуточной форме отмечали и ваганты в своих последних произведениях.

Созданная вагантами культура – в частности, поэзия и стереотип поведения – продолжала оказывать своё влияние на образованное общество, проникая всё глубже и глубже в различные его слои.

Заключение.

Трудно недооценить значение научно достоверных деталей, представленных в поэтическом наследии вагантов. Отчасти их творчество можно сравнить с фотографией, точно схватывающей текущий момент жизни. Поэтому вполне обоснованно можно считать вагантов истинными летописцами своего времени, живо пишущими бытовые реалии и ментальность эпохи.

Таким образом, мы смогли достичь нашей цели – т.е. доказать возможность использования произведений вагантов как источников информации об эпохе Средневековья.

Также были разрешены следующие задачи исследования:

Определена возможность использования поэзии вагантов в качестве исторического источника по реконструкции истории повседневности средневековья;

Выделены те стороны жизни средневекового общества, которые наиболее ярко представлены в поэзии вагантов.

На основе вышеизложенного, мы пришли к следующим выводам :

Творчество вагантов даёт нам научно достоверные детали жизни, быта и нравственных устоев общества того времени.

Фотографическая точность рисунка событий позволяет считать вагантов летописцами своего времени.

Творчество бродячих студентов – важнейший элемент культуры Средневековья, который благодаря работе учёных не затерялся в лабиринтах истории, а нашёл своё место в духовном наследии человечества.

Литература

Ваганты. Колесо фортуны. М., «Летопись», 2000 г.

Блок. М. Апология истории. М., «Наука», 1973 г.

Гуревич А. Категории средневековой культуры. М., «Искусство», 1972 г.

Заборов М. История крестовых походов. М., «высшая школа», 1977 г.

Карсавин л. «Культура Средних веков». Киев, «Символ», 1995 г.

Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов. М., 1974; Поэзия вагантов. М., 1975; Поэзия вагантов //Пуришев Б. И. (сост.). Зарубежная литература средних веков /3-е изд. М., 2003.

Интернет-источники

Корякина, Е.П. Культура Средневековой Западной Европы: особенности, ценности [Электронный ресурс]/ Е.П. Корякина.- Режим доступа: http://art/miem.edu.ru/Kafedra/Kt/Publik/posob_4_ Kt.html .-Загл. с экрана

ГЕДОНИЗМ

(греч. hedone - ) - этических учений и нравственных воззрений, в которых все моральные определения выводятся из удовольствия и страдания. Г. берет начало в школе киренаиков и складывается как разновидность мировоззрения, отстаивающего приоритет потребностей индивида перед социальными установлениями как условностями, ограничивающими его свободу, подавляющими его самобытность.

КЛИРИК

(от греч. kleros - жребий, удел) - общее название любого духовного лица, церковнослужителя, священнослужителя. Слово клирик происходит от идеи, что служение Богу есть особый жребий, удел .

ГОЛИАФ

(евр. Goliath). 1) имя филистимского исполина, убитого Давидом в единоборстве. 2) нарицательное для людей, выдающихся высоким ростом.