Мужья людмилы гурченко. Сергей Сенин - муж Гурченко: биография

В эксклюзивном интервью Дмитрию Гордону Сергей Михайлович рассказал, как познакомился с Людмилой Гурченко, о съемках их первой совместной картины «СекСказка», о том, что в быту и в отношениях с близкими Людмила Марковна была человеком непрактичным и очень нуждалась в поддержке, что несмотря на 25-летнюю разницу в возрасте он никогда не чувствовал себя рядом с ней мальчиком.

Шестой... Это не название очередного авантюрного фильма, а номер в списке мужей советской кинозвезды Людмилы Гурченко, который выпал на долю кинопродюсеру Сергею Сенину. Доброхоты пытались как-то его уязвить, уколоть, разжечь в нем мужскую ревность: мол, не первый, но их попытки разбивались о его невозмутимость. Сергей Михайлович знает: да, блистательная актриса страстно влюблялась и резко остывала, да, меняла мужчин, но лишь потому, что всю жизнь искала того, на кого могла бы опереться, кому могла довериться до конца...

Искала и наконец нашла. Посмотрите на их совместные снимки, где тонкой экзотической лианой актриса прильнула к нему, нарочито грузному, твердо стоящему на земле, — эти фото красноречивее всяких слов, поэтому Сенин стал шестым и последним ее мужем: вместе они 19 лет прожили.

Сергей Ми-хайлович расцветает, рассказывая о сво-ей Люсе, и крайне не-охот-но, через силу говорит о себе. Роли давно и навсегда распре-делены: она — бриллиант, он — тот, кто обеспечивает ей роскошную оправу и выгодное освещение. Между прочим, до встречи с Гурченко Сенин был весьма успешен. Школы, обычную и музыкальную, окончил с отличием, институт — с красным дипломом. В аспирантуре ему прочили докторскую диссертацию и профессорскую должность, но «в ручке кончились чернила» — и добропорядочной научной карьере Сергей изменил с ветреным кинематографом.

Первый же спродюсированный им на пару с другом фильм «Попугай, говорящий на идиш» (после этого автор сценария и режиссер Эфраим Савела именовал его не иначе как «одесским ухарем») создал Сенину имя и принес финансовый успех. Вы только представьте, какую деловую хватку нужно иметь, чтобы, например, работая с поляками, за бутылку организовать выезд главного героя в «Чайке» из Спасских ворот Кремля! Казалось, ничего не-возможного для него нет...

Когда Сергей Михайлович женился на актрисе, которая на четверть века была старше, его пытались представить альфон-сом, аферистом, мошенником — других объяснений их неравному браку у «добро-желателей» не было... До оправданий ни при жизни Люси, ни тем более после ее смерти он не снизошел, поэтому бдительная общественность не в курсе, как в 1993-м, когда инфляция зашкаливала, а будущее казалось зыбким и непредсказуемым, Се-нин уговорил бухгалтера своей студии взять кредит в 100 тысяч долларов и снял первый телефильм, предложенный — тогда еще для него — Людмилой Марковной. Как пос-ле начала их совместной жизни актриса показала тощую стопочку долларов на полке шкафа — все свои сбережения, сумму которых даже назвать неловко. В конце концов, не она ему — он ей подарил на последний юбилей Volvo, который позднее в качестве наследства отошел дочери Гурченко Марии.

Доставалось от сплетников и самой Люд-миле Марковне: ходили слухи, что она увела молодого мужа из семьи, что ради нее Сер-гей бросил в Одессе жену Галину с маленьким ребенком. Врожденное чувство благородства не позволяло Сенину распространяться о том, как однажды Галя сообщила ему: «Завтра мы уезжаем в Израиль — если хочешь, поехали с нами». Документы для нее, ее родителей и дочери Арины были уже готовы, все было решено — Сергея же просто перед фактом поставили. Прежде чем решиться на развод, он пережил еще не одну «подставу» в том же духе — судьба незримой рукой вела его к главной встрече жизни.

Скандал из-за наследства Людмилы Марковны, который любители сплетен уже предвкушали, погас, не успев разгореться. Только Сергей Михайлович знает, каких дипломатических усилий ему это стоило, но Люся бы его наверняка одобрила, да и ее дочь в конце концов поняла, что «отчиму», по сути, ничего из нажитого не нужно — ну, кроме кольца с сапфиром из белого золота, когда-то привезенного ему Гурченко из Нью-Йорка: с ним, венчально-обручальным, Сенин никогда не расстается...

После ухода Люси прошло уже семь лет, но вдовцом никто его не называет — только мужем. За это время он многое успел: поставил памятник, открыл мемориальную доску на доме, где Людмила Марковна последние 10 лет жила, причем все сам, ни к кому за финансовой помощью не обращаясь! Сегодня Сергей Михайлович живет с двумя собаками в домике, который снимает за городом, а в их роскошной квартире близ Патриарших прудов открыт Музей-мас-тер-ская, куда не зарастает народная тропа.

Ну и последнее. Незадолго до этого интервью единственная дочь Людмилы Гурченко скончалась. С матерью у Марии были весьма натянутые отношения, но Сенин без колебаний согласился, чтобы ее похоронили рядом с актрисой на Новоде-ви-чь-ем. Ему так и не удалось примирить мать и дочь при жизни, но он постарался это сделать после их смерти.

«Когда Гурченко запела: «Спи, ночь в июле только шесть часов» — моему возмущению не было предела: что это за советская эстрада?»

— Сергей Михайлович, родились вы, насколько я знаю, на берегу Черного моря, в Одессе...

— Я в этом городе большую часть жизни прожил, но на свет появился на Урале, в Башкирии. Туда судьба моих родителей по институтскому распределению занесла, там я случился, ну а затем наша семья — я ребенком тогда был — домой вернулась...

— Одесса — это любовь на всю жизнь?

— На всю.

— Сегодня вы часто туда приезжаете?

— Там у меня родители часто бывают — они, слава богу, живы, в Германии живут, ну и я наведываюсь.

— Одесса со времен вашей юности сильно изменилась?

— Абсолютно другой стала — как мне кажется, похорошела, и когда туда приезжаю и по сторонам смотрю, меня чувство гордости охватывает. Если рядом со мной друзья или близкие, которые там долго отсутствовали (ну, скажем, дочь, которая в Одессе больше 20 лет не была), я вижу, что у них глаза восхищением загораются. Конечно, мне это приятно, правда, и люди там уже другие. Многие уехали, соседей, приятелей юности нет — тех, кто особый одесский колорит создавал. Сейчас родной, но уже не очень знакомый город навещаешь.

— Декорации те же, но артисты не-множко другие...

— Где-то и декорации уже изменились, потому что в Одессе, на мой взгляд, очень много замечательного сделано, особенно при любимом мэре Гурвице, хотя, в принципе, вы правы: декорации те же, море, во всяком случае, Черное...

— Вы Одесский инженерно-строительный институт окончили, а по какой специальности?

— Она сложно называлась: инженер конструирования в промышленном и гражданском строительстве.

— ПГС...

— КПГС — еще буковка «к»: этот факультет, когда я поступал, был только создан и от ПГС (тот отдельно существовал) не-множко большим уклоном в конструирование отличался.

— Что-то из институтской программы вы помните?

— Ничего, и хотя еще и аспирантуру окончил, все это как будто в другой жизни осталось.

— Много лет вы были супругом Людмилы Марковны Гурченко — выдающейся советской актрисы кино и театра, звезды мюзиклов, замечательной женщины, уникальной личности, а когда впервые о ней узнали, услышали, помните?

— Помню самое первое, пожалуй, узнавание ее как человека. 78-й год, по-моему, шел — до этого я, можно сказать, такой актрисы не знал, особо ее творчеством не интересовался, и вдруг, когда телевизор смотрел, на экране какая-то артистка появилась и, как мне показалось, ни с того ни с сего песню моей любимой в то время группы «Цветы» запела: «Спи, ночь в июле только шесть часов». Моему возмущению не было предела: что это за советская эстрада? Кто позволил любимые песни поганить? Тогда еще я плохо соображал, что к чему, с ходу все в штыки принял, но когда до конца дослушал, меня особенно финал поразил (там очень высокая нота) — понял вдруг, что это талантливо сделано. Меня заинтересовало, кто же такая эта Людмила Гурченко...

— А вам разве эта фамилия ни о чем не говорила?

— Ну, может, ее и слышал, но внешне актрису не знал. «Карнавальная ночь» меня не интересовала...

— Мимо прошла?

— Абсолютно!

— Где же вы жили, в какой стране?

— В Советском Союзе, а потом, буквально год спустя, в руки мне журнал «Наш современник» с Люсиной повестью «Мое взрослое детство» попал. Памятуя первый эмоциональный удар, полученный от актрисы Гурченко, этот номер с собой в институт взял. Я тогда на первом курсе учился, на свои пары в Циркульный зал (он такой большой у нас был) пришел, сел на галерке и читать начал.

Я настолько был поражен, увлечен текстом, что на следующие пары уже других факультетов и курсов остался — в общем, проглотил залпом, и конечно, это меня сразило... Даже не могу слова подобрать: повесть на меня колоссальное впечатление произвела — искренностью, откровенностью, и с каждой прочитанной строчкой я все больше убеждался, что это очень честная книга. Фальшь ведь все равно вылезет, просочится, как бы красивым, витиеватым текстом страницы ты ни заглаживал.

Могу сказать, почему моя история с Люсей для меня счастьем была, — потому что все, о чем в этой повести я прочитал, что тогда узнал и понял, потом стопроцентное подтверждение в жизни рядом с ней получило. Я увидел, что в рассказанной истории прикрас нет: человек, которого я по книге себе представил, и тот, которого наяву встретил, были абсолютно иден-тичны — не разошлось ничего.

— Вы ее поклонником тогда стали? Вам ее фильмы смотреть захотелось?

— Нет, поклонником я не стал, но с этого дня все, связанное с Люсей, меня интересовало, и, конечно, я все фильмы пересмотрел, которые выходили. Помню потрясение от «Пяти вечеров», «Сибириада» вообще одна из моих любимых картин, как и «Двадцать дней без войны», а еще «Бенефис», «Песни войны»...

«Люсю дистанция между нашими годами рождения смущала, меня — никогда. Думаю, если Люся и переживала, может, даже и страдала, то глубоко внутри, не давая мне это почувствовать»

— Как же вы познакомились?

— В 79-м году студентом-первокурсником я познакомился с Люсей через книгу, а уже в 90-м (в общем, не так много лет прошло!) уже был продюсером картины «Сек-Сказка» по Набокову. На главную роль в ней режиссером фильма — не мной, о чем я сожалею (мне это, увы, в голову не пришло), — была приглашена Люся.

— Когда вы продюсером становились, знали, что Людмила Марковна будет сниматься?

— Нет. Это не первая моя картина была, уже года два, наверное, я кино занимался — мы с партнером свою студию создали, и вот 90-й год, все только-только можно стало, все разрешили, а тут такая тема: Набоков, сказка с легкой эротикой, — тогда это было модно. Поскольку у классика история совсем небольшая, сценарист ее переписал, дополнил и как-то дальше развил — к сожалению, на мой взгляд, как потом оказалось.

Сначала роль на других актрис примеряли — там по сюжету нужно было Черта в женском обличье сыграть, которая сексуальную жизнь устраивает и фантазии молодого человека (его роль Сергей Жигунов исполнил) удовлетворяет. С одной актрисой не получилось, со второй не вышло, и вдруг в Одессу Лена Николаева, режиссер картины, приехала и сказала: «Гурченко согласилась». Я еще тогда подумал: «Как же я сам до этого не додумался? Моя любимая актриса». Ну, неважно... Вот так спустя 11 лет после прочтения знаменательной для меня книги, которая очень многое во мне перевернула, мы встретились.

— Сам момент знакомства вы помните?

— Помню. Картина оригинальным спо-со-бом снималась — одесская компания ее запустила, группа в основном московская была, а снимали мы в Вильнюсе, потому что в тот момент экономически это самый выгодный был вариант... Там очень хорошая студия с квалифицированными работниками, но она тогда пустовала, потому что Литва, как вы помните, первой из Советского Союза выходить стала и уже брожения начались. В общем, работы не было, и они с удовольствием любые группы к себе пускали, поэтому жизнь в треугольнике: Одесса — Москва — Вильнюс шла. Помню очередной свой прилет в Вильнюс — я в павильон приехал, где постельная сцена с Жигуновым снималась...

— Гардемарин не робел?

— Поначалу было дело, но потом он, по-моему, взял себя в руки. Нет, Сергей быстро освоился... Я в павильон зашел, начал актеров глазами искать и вдруг что-то такое увидел... Ну просто божественное создание красоты неземной сидело. Я понимал, что это по всему Люся должна быть, но вроде и нет. Подошел: она — не она? Оказалось, Гурченко. У нас такое мимолетное знакомство было: здрасьте-здрасьте, а потом она в гостиницу уезжала, я ей большой букет цветов преподнес — вот, собственно, и все...

— С какой целью вы этот букет преподносили? — честно скажите...

— Ни с какой — просто я впервые увидел актрису, которая так все эти годы меня будоражила — своими работами, какими-то человеческими, уже мною понимаемыми, качествами. Интерес был огромный!

— Мысль о возможном продолжении, признайтесь, мелькала?

— Вообще нет — и близко ничего не было.

— Какая, простите, разница в возрасте у вас была?

— Вас эти цифры не настораживали?

— Меня — никогда. Люсю дистанция между нашими годами рождения смущала, но мне кажется, что мы так правильно и в хорошем смысле умно себя вели... В результате все как-то сгладилось. Конечно, случалось, что разница в жизненном опыте где-то проявлялась, не без того, но никто из нас на ней не зацикливался. Думаю, если Люся и переживала, может, даже и страдала, то глубоко внутри, не давая мне это почувствовать.

— Разговоров на эту тему у вас никогда не было?

— Были, но я всегда их к шутке сводил, и, в конце концов, она тоже стала к этому с юмором относиться.

— Кто же мудрее был — вы, несмотря на то что младше, или она?

— Люся, на мой взгляд, — человек исключительной мудрости. Очень непрактичная в быту, в каких-то домашних делах, в отношениях с близкими, но очень мудрая. Скажу вам, Дима, так: мы часто с ней, например, по каким-то поводам спорили... Я тот еще спорщик — все-таки по знаку pодиака Бык, и всегда был уверен: ну ладно, пусть она на 25 лет умнее меня, но я точно знаю, что это так, а не иначе, тем не менее чуть раньше или чуть позже, но в 99 процентах случаев понимал (и не боюсь в этом признаться!), что она все-таки права оказывалась. На несколько шагов вперед, лучше видела — мудрее была.

— Когда же произошел перелом и отношения поклонника и кинозвезды в отношения мужчины и женщины переросли?

— Понимаете, я не могу сказать, что сегодня вот так было, а завтра уже по-другому все стало. Наверное, многим то, что я сейчас скажу, странным, придуманным покажется, но... Есть несколько людей в этой жизни, мнением которых я дорожу, и если они мою точку зрения разделяют, мне больше ничего не нужно. К чему я веду? Люся, как бы удивительно это кому-то ни показалось, была человеком исключительной скромности, застенчивости, такта... Так было — я за свои слова отвечаю, поэтому наш роман, во-первых, очень долго развивался...

— Вы много беседовали, да?

— Дело в том, что пока фильм «Сек-Сказка» снимался, мы несколько раз виделись, и хотя в Вильнюсе в одной гостинице жили, на завтраках встречались, все это мимоходом происходило. Мы вместе советские танки в Литве встречали, потому что как раз в то время...

— ...телебашню ОМОН штурмовал...

— Да, мы же в Вильнюсе были, когда эти кровавые события случились, и наутро страшная моральная ситуация возникла, потому что люди в группе еще вчера друзьями, близкими были и души друг в друге не чаяли, а сегодня уже литовцы на нас с укоризной смотрели: «Ну что же вы, ребята?». Там же больше десятка погибших было, и кстати, Люся одна из тех, кто понял, что надо делать: мы тихо, спокойно ре-шение приняли и полностью в этом смысле на сторону литовцев встали, на панихиду пришли. В общем, эта история нас с ними даже еще больше объединила — так получилось, а потом премьера картины была...

Собственно, работа над фильмом закончилась, и ниточка между нами оборвалась. Люся замужем в тот момент была, я, когда «СекСказку» только начинали, еще женат был, поэтому никакого флирта, никаких романтических отношений, и тот, кто хорошо Людмилу Марковну знал, понимает: это, как Люся говорила, impossible — если она замужем, это невозможно.

— Она говорила мне, что мужьям никогда не изменяла, что для актрисы вообще нереально...

— Да, нереально, хотя кто-то в это опять не поверит, поэтому постоянного режиссера у нее никогда и не было (тут же ситуация очевидная — все всё понимают прекрасно).

Спустя какое-то время, достаточно продолжительное (ну год, наверное, прошел), случилось так, что мне предложили, чтобы Люся в Израиль с нашей картиной «Сек-Сказка» приехала.

«Люся сказала: «Слушайте, а у меня к вам предложение. Хотите — ко мне домой приезжайте» — и тут у меня, конечно, сердце замерло. Я пришел, Люся открыла. Одна в доме. Одна!»

— А вы, простите, на протяжении этого года о ней думали или нет?

— Конечно же, думал. Слушайте, я был горд тем, что как продюсер сделал фильм, в котором снялась Гурченко, мне это чем-то невероятным казалось, и вообще, такое время было стремительное: еще вчера ты учился, гранит науки в аспирантуре грыз, а сегодня картину делаешь... Я ей позвонил, и у нас абсолютно технический телефонный разговор начался: как все организовать, паспорта, визы... Она согласилась, причем так быстро, что меня это даже несколько удивило: «Да! Все! Хорошо, я еду». Только потом я понял, в чем причина такой скоропалительности...

— В чем?

— В том, что в тот момент у нее проблемы в личной жизни возникли, нелады с мужем начались. Я об этом в 2000 году узнал, ее рукопись «Люся, стоп!» перепечатывая — просто прочитал, потому что какими-то историями из личной жизни мы редко делились: она — своими, я — своими. Ей тогда важно было из страны на какое-то время исчезнуть, а куда ехать: в Израиль, Казахстан, Америку, Австралию — все равно было... Тут предложение поступает, тем более с картиной приглашают, что для актрисы важно: хороша «СекСказка» или плоха, нравится не нравится, но это возможность... Тем более что Люся понимала: даже если фильм зрителю не понравится, потому что он такой, на грани фола, есть еще отделение, где можно поговорить, спеть, и все как-то этим уравновесится.

В аэропорту, откуда Люся в Израиль уле-тала (она уже попросила, чтобы я ее проводил), мы договорились, что обратным рейсом я ее встречу. Через какое-то вре-мя — 10 дней или две недели я ее встре-чать в Шереметьево-2 приехал и опять не узнал: не узнал! Забегал, засуетился, потом смотрю: вроде что-то знакомое, а она всегда, когда приезжала (кто бы ни встречал: я, не я, — и куда бы ни приехала), выходила и, не останавливаясь, к выходу шла. «Люсь, подожди, — просил, — может, люди чуть-чуть схлынут». Нет, сразу вперед — без паузы, без остановок.

— Звезда!

— Ну, звездности в этом не было.

— А внутреннее ощущение?

— Внутреннее ощущение было такое, что я вот иду и не надо меня сейчас тут встречать. Я в машину могу сесть — такси поймать, меня в гостиницу привезут, причем высокомерия, заносчивости: ну-ка, давайте меня сейчас ловите — в этом абсолютно не было. Может, все выглядит так, но, зная Люсю глубже, скажу: к ней это никакого отношения не имело.

Я ее домой отвез, попрощались мы у порога, у подъезда, и все, но мне уже как-то этого мало было, что-то еще сделать хотелось. В работе — я только о работе тогда думал. К тому времени в Одессе уже сложно было: все начинало разваливаться, студия еле-еле дышала, и я понял, что надо как-то счастья искать...

— ...в Москве...

— Да, но счастья не в личной жизни опять-таки, а в работе. Потихонечку я какую-то музыку для иностранных и наших картин записывал, с хорошим дирижером, с музыкантами познакомился, студийная работа пошла — то, что, в принципе, я очень любил, и конечно, мысль, что, может, какое-то кино удастся затеять, меня не покидала. Сейчас уже точно не помню, под каким предлогом Люсе я позвонил, — я эту историю не долго рассказываю?

— Нет, очень интересно...

— «Людмила Марковна, — произнес, — так и так, мне хотелось бы с вашим участием что-то еще сделать». Она очень просто всегда разговаривала, без этих понтов: та-та-та, я сейчас занята, перезвоните позже, — и на этот раз по-деловому отреагировала: «Да-да, конечно». Потом сказала: «Слушайте, а у меня к вам предложение. Хотите — ко мне домой приезжайте, и я вам расскажу, что это». Тут у меня, конечно, сердце замерло, и самое смешное, что я же...

А-а-а, это раньше было, просто я один момент упустил. Когда эта израильская история была, я в одном из спальных районов Москвы квартиру снял. Мой товарищ-оператор, который тоже квартиру снимал, но в центре, спросил: «Чего ты там будешь болтаться? Давай ко мне перебирайся». Я так и сделал, и, как потом выяснилось, это тот дом был, в котором мы с Люсей последние годы прожили, а в тот момент она буквально за углом жила. Представляете? — и когда я об этом узнал, почувствовал, что уже судьба нас друг к другу подталкивает!

Поэтому я приготовился. Пришел — Люся открыла. Одна в доме. Одна! «Ну, — подумал, — может, это оттого, что встреча на рабочую тему: мы будем о кино говорить, и она просто хочет, чтобы никто не мешал». Квартира красивая была, со старинной мебелью антикварной — видно было, что все очень продумано, но небольшая совсем, я бы даже сказал, что для актрисы такого уровня скромная.

Мы сели, разговаривать стали. Она мне свои песни поставила, о которых я вообще понятия не имел... Ну, то есть «Песни войны» знал, что-то в телевизионном исполнении слышал, но телевизор, как правило, за исключением роскошных программ «Песни войны» и «Любимые песни», о ней — я это уже потом понимать стал — искаженное представление дает...

— ...узкое...

— Она — певица эстрады в лучшем смысле этого слова, эстрады как великого жанра искусства, и, конечно, я обалдел, потому что такого уровня, такого качества аранжировок, таких смысловых нагрузок в текстах, такой музыки не ожидал — я вдруг узнал, что она сама музыку пишет, и очень приличные вещи у нее были... В общем, открытия для меня продолжались, и у меня само собой вырвалось: «Я это сделаю!». Пообещал, абсолютно не понимая, как сделаю и что именно, тем более что формально я все-таки в Одессе еще жил.

Люся телевизионный проект, похожий на известные «Песни» задумала, где монологи с вокалом, с хорошей декорацией чередовались бы. Она восемь песен отобрала: «Давайте их сделаем», а в это время уже клиповые истории начинались, и снять это хотелось... нет, не клипово, но в русле новых веяний... Какой-то там режиссер был, который приходил и что-то рассказывал — потом он благополучно исчез... В общем, как-то все шло-шло...

— Этот вечер так ничем и не закончился?

— Ну как? Разговаривали, чай пили, кофе — все! Я в Одессу вернулся, все вопросы, связанные с тем, чтобы эту картину можно было в производство запустить, решил... Месяца два, наверное, прошло, я изредка позванивал — мне неудобно было... Я понимал, что нормально могу только в том случае Людмиле Марковне позвонить, если скажу: «Все!..

— ...Я готов!..

— ...Погнали!». Для этого важно было вопросы, прежде всего финансовые, решить — я их уладил и в Москву приехал. Мы потрясающую команду собрали — это сейчас они все знаменитые, а тогда только-только начинали: Федя Бондарчук — режиссер, Миша Мукасей-младший — оператор, Боря Краснов — декорации...

— ...ничего себе!..

— ...Валя Юдашкин — костюмы. Вот такую я Люсе команду нашел, хотя... Имена, конечно, красивые, но и сложности в связи с этим были. Все личности, все амбициозные, но, на мой взгляд, получилось, и пошла работа, работа, работа... Я стал обращать внимание на то, что Люся живет одна — она и такса Тузик, понял, что в первый раз, когда приехал эту историю музыкальную прослушать, в квартире никого, кроме нее, не застал не случайно. Мы с Тузиком гуляли, в Дом кино ходили — тогда еще обилия ресторанов в Москве не было, а там по-прежнему любимый был. Однажды я ее на свой день рождения в кругу двух моих приятелей пригласил: ну вот как-то так step by step — шаг за шагом, потихонечку...

«Люся тихонечко у моего товарища спросила: «А сколько Сергею Михайловичу лет?». Когда он ответил: «32», ей дурно стало, но когда вместе нас видели, ни у кого даже мыслей не возникало, что мы не пара»

— Первый поцелуй с Людмилой Марковной вы помните? Как это произошло?

— Помню, но стыдно рассказывать. Мы долго гуляли, я очень нервничал. Там и до этого уже были моменты, когда я почувствовал, что что-то такое между нами возникает, — ну, знаете, когда уже друг без друга и дня обойтись не можешь. Я какие-то свои поездки стал отменять, в Одессу перестал ездить, потому что заметил: если день-два меня нет, она нервничает, тревожиться начинает. В общем, нюансы были (это каждому человеку знакомо), которые словами объяснить невозможно, но на каком-то подсознательном, интуитивном уровне ты ощущаешь: что-то происходит.

По-моему, это как раз после дня рождения было: мы как-то очень весело сидели, потом еще в какой-то театр поехали, я Люсю проводил и почувствовал, что могу ее поцеловать. Поцеловал по-настоящему... Она долго еще потом мне вспоминала: «Папа, ну как же ты мне свой язык с первого раза впарил? Ты должен был тихо, как-то сухо, сдержанно меня поцеловать». Это с юмором говорилось, но... Вот такой он был — первый поцелуй, который, по-моему, особого удовольствия никому не доставил.

— Когда вы поняли, что любите ее, и кто кому, собственно, первый в любви признался?

— Понимаете, фразу: «Я тебя люблю» Люсе сложно было произнести, она могла сказать эти слова человеку только раз в жизни, и мне однажды их говорила, но больше никогда не повторяла. С ней все эти детские игры: «А ты меня любишь?» — не проходили, но могу вам сказать так: я понял и, мне кажется, она поняла, что это настоящее... Мы с начала 93-го вместе жили, и первые годы самыми счастливыми оказались, потому что до этого она в жутком психологическом раздрызге была...

— В депрессии, да?

— Ну, во-первых, личная жизнь не задалась: семейная не просто разрушилась, а рухнула в одночасье, и как-то очень неожиданно провал пошел. Вот то, о чем я говорил: сегодня так, а завтра бах! — и воз-врата назад нет, надо с нуля восстанавливаться, а во-вторых, кино трещину дало. Из-за этого любимая профессия, куда можно было бы уйти с головой (что, собственно, Люся всю жизнь и делала), прибежищем служить перестала. Теперь же уйти было некуда — оставалась, конечно, эстрада, но там тоже все было непросто. Это сейчас в любой Мухосранск приезжаешь, и там аппаратура стоит — Москва позавидует, а тогда нигде ничего, и купить невозможно. Помню, как DAT-магнитофоны мы доставали, какие-то усилители, микрофоны — это целая история. Все приходилось за границей заказывать, и с работой было сложно, естественно, поэтому я между городами болтался...

Наверное, на наше сближение повлияло то, что я к этому времени развелся, уже года два один был, безусловно, сыграло роль еще то, что она в этом одиноком состоянии оказалась... Ну и потом я всегда на десяток лет старше, чем на самом деле, по паспорту, выглядел — это немножко успокаивало. Люся же не знала, сколько мне лет, — до тех пор, пока я ее на свой день рождения не позвал, не объяснив, по какому поводу. Она это по обстановке поняла и тихонечко, как мне потом сказали, у моего товарища спросила: «А сколько Сергею Михайловичу лет?». Когда он ответил: «32», ей дурно стало, я это заметил. Ну, не то чтобы дурно, просто настроение испортилось, потому что... Вообще-то, в арифметике она слаба была, но здесь, конечно, подсчитала и поняла, что, наверное, это (цокает языком)...

— Не то...

— Вам, значит, 32 года тогда было?

— Да, а ей 57 — я-то в арифметике силен, все-таки аспирантуру окончил.

— Мезальянс, казалось бы...

— Казалось бы, да, но все не так однозначно... Не хочется о себе в таком ключе го-ворить, и потом я не знаю, хорошо это или плохо, просто как факт привожу: помимо внешней, во мне какая-то внутренняя взрослость есть. Журналисты до сих пор указывают: 50-го года рождения, 55-го... Через вашу газету могу сказать: «Я с 61-го», — чтобы все, наконец-то, свои знания в соответствие с истиной привели, если кому-то это интересно.

Вот как-то так... Люся меня очень мудрым, умным считала, потому что какие-то вещи были, из-за которых она нервничала, а я плечо подставлял. Вообще, ей всегда поддержка была нужна.

— Вы ей говорили, что ее любите?

— Говорил...

— Часто?

— Нередко... Ну как? Говорил, но мне хотелось, чтобы она это через какие-то мои поступки, через действия ощутила. Я чувствовал, что слов ей недостаточно, потому что несколько раз она так реагировала: «Люблю, люблю... Ну что люблю?». Ну и, конечно, мы очень близкими людьми в отношении к жизни, к любимым книгам, к музыке, к каким-то проявлениям человеческих качеств были. Это ситуация, когда очень многие вещи, самые-самые разные, почти все, вы одинаково оцениваете. Не в смысле поддакивания друг другу, когда вдруг какой-то интересный поворот в обсуждении той или иной темы возникает, не просто: «Тебе нравится?». — «Да». — «Ну и мне нравится». Нет, на первых порах совместной жизни мы много разговаривали и вдруг осознали, что круги интересов у нас очень хорошо пересекаются.

— Людмила Марковна вам рассказывала, или за кулисами сплетни ходили, или ее подруги-кинозвезды шептались: «Смотрите, какого молодого пацана себе отхватила»? Зависть по отношению к ней была?

— Во-первых, с какого-то времени подруг-кинозвезд у нее не было.

— Уже плюс...

— Вы знаете, Дима, впрямую мы никог-да с этим не сталкивались — думаю, что все под то ощущение попадали, в котором я и Люся находились, потому что от многих мы как раз обратное слышали. Когда вместе нас видели, ни у кого даже мыслей не возникало, что мы не пара. Разумеется, если люди более-менее вменяемые были, потому что еще и невменяемых хватает, но Бог с ними... Очень часто не то что наши друзья, а просто знакомые или незнакомые говорили, как хорошо рядом мы смотримся: вот нет ощущения, что вместе мальчишка и женщина. Так получилось — не знаю, почему...

(Продолжение в следующем номере)

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter

Семейная жизнь своенравной звезды отечественного кинематографа Людмилы Гурченко трещит по швам. Известный продюсер Сергей Сенин, терпение которого казалось бесконечным, не смог больше выносить сварливость Людмилы Марковны, взрывающейся по любому поводу.

Терпеливый прежде мужчина ушел из дома. Сенин надеется, что его уход образумит вспыльчивую жену.

Сергей был единственным, на кого Людмила Марковна могла положиться, - рассказала родственница актрисы. - Она всех вычеркнула из своей жизни: и дочь, и внучку. Даже правнучке не нашлось в ее судьбе места. Вот и Сергей не выдержал и ушел... Надеемся, что она поймет свою ошибку. В ее возрасте выкидывать такие номера не только неразумно, но даже неприлично.

Несколько лет назад Людмила Гурченко разругалась с единственным действительно близким ей человеком - дочерью, отсудив у нее доставшуюся от бабушки квартиру и пустив близких по миру. О рождении правнучки Людмила Марковна узнала... из газет. Но эта новость не вызвала в холодной женщине желания примириться с родными, а наоборот. Гурченко еще больше закрылась от семьи, хоть внучка и пыталась выйти с ней на связь. Людмила Марковна только кричала: «У меня нет дочери! У меня нет семьи! Я знать о них всех не хочу!» По словам дочери Марии Борисовны, отчуждение матери она чувствовала еще в детстве.

Конечно, мама не всегда была холодна со мной, - рассказала дочь Гурченко. - Но вряд ли она меня любила. Мама всегда была занята только собой, своей карьерой, и я все время была с бабушкой. Видимо, ее отношение ко мне было последствием обиды на отца. Как женщина, я могу ее понять, но как мать - нет.

74-летняя Людмила Марковна известна в шоу-бизнесе своим непростым характером, вспыльчивостью и нервозностью. Поэтому появление рядом с ней мужчины в самом расцвете сил стало большой неожиданностью для тусовки (Сергей Сенин моложе примы примерно на двадцать лет). Первое, что приходило на ум - расчет. Однако, как оказалось, к правде это предположение не имело никакого отношения. Сергей Сенин, влюбившийся в приму отечественного кино на съемках фильма «Секс-сказка», готов был ради нее на все. Именно поэтому много лет подряд он, уйдя в тень Гурченко, исполнял, как верный пес, все ее прихоти. Он практически стал домохозяйкой: бегал по утрам в магазин за свеженьким молоком и яйцами, потому что актриса с детства предпочитает так завтракать, убирался в квартире и сопровождал ее на вечеринках. Но никогда не лез в светскую жизнь жены, даже когда она у него на глазах целовалась с представителями богемы. Более того, Сенин всегда защищал и поддерживал Людмилу Марковну как в прямом, так и в переносном смысле. Даже когда проблемы со здоровьем актрисы стали очевидными, Сергей Михайлович не бросил жену в трудную минуту, а вместе с ней прошел все круги ада.

Последний раз Гурченко появилась в публичном месте несколько месяцев назад на мюзикле «Красавица и чудовище». Супруг был рядом с ней и отгонял назойливых поклонников и журналистов. Людмила Марковна передвигалась исключительно при помощи Сенина. Казалось, старушка - божий одуванчик. Просто сор из избы Сергей Михайлович никогда не выносил...

Однако терпение «даже из самой лучшей резины» рвется. В последнее время скандалы в семье актрисы стали обычным способом общения. Гурченко, и без того нервная и вспыльчивая, начала взрываться по любому поводу. Но все больше из-за здоровья и внешности: красота давно ушла, слух подводит, глаза не видят, да еще и волосы выпадать стали. Зло и негодование Людмила Марковна срывала на муже. Последней каплей стала очередная просьба супруга помириться с родными. День ухода Сенина из дома соседи вспоминают с содроганием.

Кажется, стены тряслись, - рассказали соседи. - Удивительно, как в такой хрупкой женщине может таиться такие сокрушительные сила и злоба?! Бедный ее муж... Он в этот же день уехал из дома с одним чемоданом. Даже собраться толком не успел. Допекла...
Подпишитесь на наш канал в Яндекс.Дзен

Оба родителя будущей звезды работали в Харьковской филармонии. Девочка воспитывалась в творческой среде, рано начала петь. Когда отец, наплевав на свой непризывной возраст и инвалидность, отправился на войну добровольцем, Люся осталась в оккупированном Харькове вдвоем с мамой. Чтобы хоть как-то получать пропитание, девочка стала петь на рынке. Больше всего денег и продовольствия можно было выручить от захватчиков, поэтому маленькая Люся выучила немецкие оперетты и частично — репертуар Марики Рёкк.

После освобождения родного города, Люся пойдет в среднюю школу, а также в музыкальную. По окончании их у нее не останется сомнений: нужно поступать в театральный.

Свадьба, покрытая мраком

Во ВГИК Гурченко поступит с первого раза. За два года до окончания вуза начнет сниматься в кино. Но первую удочку в профессию она запустит еще раньше — в 18 лет. Именно тогда юную красавицу с острыми чертами и осиной талией заприметит уже известный режиссер Василий Ордынский .

Ордынский с первого взгляда по‑мальчишески потерял голову от Люси. А та поняла: он может стать ее персональным режиссером, и после непродолжительной дружбы согласилась выйти за него замуж. Что удивительно, об этом браке не знал никто ни из ее, ни из его окружения.

Ордынский пытался оправдать надежды молодой актрисы и позвал ее на пробы в свой новый фильм, но комиссия красотку зарубила, а муж не смог противостоять. Тогда Людмила была жестоко разочарована и решительно подала на развод, прожив с режиссером чуть больше года. Поговаривают, что отпускал он ее стиснув зубы, любил всю жизнь и молчаливо покровительствовал ее актерской карьере.

Полюбить красивого

Разочаровавшись в браке ради карьеры, гордая Люся поставила крест на таких отношениях, и отпустила свое сердце на волю. Там его и проткнула стрела Амура. Как-то в столовой будущая звезды встретилась со студентом сценарного факультета Борей Андроникашвили . Статный чернокудрый молодой мужчина бросил на нее такой взгляд, что у девушки поднос выпал из рук.

Гурченко рухнула в этот роман, как в бездну. Новые отношения, новая свадьба, зависть всех девочек курса: такого красавца охмурила! В семье все было великолепно: красивая пара везде показывалась вместе. Гурченко боготворила прекрасного мужчину и благодарила Бога за то, что судьба свела ее с ней. Высокая любовь увенчалась рождением дочки Машеньки. И это было… первым разочарованием Людмилы Марковны. Она всю жизнь обожала папу и ждала мальчика — чтобы назвать его Марком.

Занятая ребенком Люся не сразу заметила, что муж постоянно пропадает совсем не на занятиях и работе. Он слишком любит тусовки, выпивку и друзей. А «настоящие подруги» стали доносить молодой маме, что муж еще и заводит бесконечные романы на стороне.

Опускаться до сцен ревности и выяснений отношений она не стала. Забраковала этого нарцисса, как очередное свое разочарование, поставила крест на жертвенной любви и пообещала себе: больше никаких детей.

Прочерк в жизни

Спустя два года после развода, в богемном ресторане ВТО, Людмила встречает очаровательного молодого мажорного Сашу Фадеева-младшего , приемного сына знаменитого писателя. Знакомство у них было коротким, но красивые ухаживания нового человека и Люсина усталость от одиночества сократили путь молодых до ЗАГСа. Они расписались, едва познакомившись.

Этот брак долго не прожил. Ресторанчик ВТО, в котором Фадеев проводил больше времени, чем в семье, стал бездной между влюбленными. Сама кинозвезда считала этот брак прочерком в своей романтической биографии, уверяя, что это была ее ошибка, и они с Сашей друг другу ничего не дали.

Две звезды

В равный брак состоявшихся знаменитостей их привел общий коридор, в котором они и не знакомились вовсе: что было знакомиться, и так весь Союз знал и Гурченко, и Кобзона . Он обратил на нее внимание раньше, а она, наученная прошлыми браками, сопротивлялась. Это только раззадорило статного и звездного красавца. Несколько месяцев Кобзон красиво ухаживал, искал ключик к сердцу Людмилы Марковны. Нашел.

Конечно, паре прочили счастливую семью, они ведь так друг другу подходят. Только единицы понимают, как тяжело ужиться под одной крышей двум глубоким личностям, двум настоящим талантам. Постоянны раздоры, конфликты из-за профессиональной деятельности, неуживчивость в быту, разногласия… В своей последней книге «Люся, стоп!» Гурченко напишет, что Кобзону были нужны режиссеры его внешности, стиля и репертуара, но настоящий вкус ничем не заменишь. На развод подала именно она. Он не возражал.

Папа Костя

Этот человек встретился Людмиле Марковне случайно, и знакомство их было коротким. Но именно он помог женщине, почти разочаровавшейся в любви и семейных ценностях, вновь поверить в счастье.

Ей было уже под сорок, дочке — 14, когда в сердце талантливой актрисы затрепетал огонек любви, зажженный молодым пианистом Константином Купервейсом . Машенька станет называть его папой (хотя он был всего на 10 лет старше!)

Почти двадцать лет этот человек чутко чувствовал все настроения звездной супруги, знал привычки, потакал слабостям. Почти двадцать лет она обожала его, полагалась на него, понимала, что он находится в ее полной власти. Тем разрушительнее стал удар от известия: у Кости есть другая.

Гурченко отметит в своей книге: какой тонкий артист Купервейс! Как играл — она и ухом не повела, понятия не имела, что он может изменить, любить другую женщину.

Дочка

Без малого в 60 лет Людмила уже не думала искать себе супруга. Вспоминала лишь отца как главного и любимого мужчину всей своей жизни. А в начале 90-х, на съемках «Сексказки» познакомилась с Сергеем Сениным — продюсером, который был младше ее на 25 лет. Несмотря на это, именно он был как никто другой похож на Марка Гавриловича Гурченко — и внешне, и чертами характера. Именно он видел в своей жене задорную маленькую девочку, и называл ее «дочкой».

Людмила Марковна к концу своей жизни нашла что искала — настоящую счастливую любовь. Она ушла в один миг, находясь у себя дома с любимым мужем. Он потом расскажет, что Люся успела только вскрикнуть — и упала замертво. Вызванной «скорой» ничего не оставалось кроме как констатировать смерть.

к.ф. Любимая женщина механика Гаврилова

«Комсомолка» встретилась с последним супругом Людмилы Марковны Сергеем Сениным , чтобы поговорить о том, какой была эта неподражаемая женщина в обычной жизни.

«Опешил. Онемел. Подарил цветы»

Я и представить не мог, что мы будем вместе, - признается Сергей Сенин. - 1990 год... «Я жил тогда в Одессе пыльной»... (Сенин - одессит. - Ред.), бросил аспирантуру строительного института и с головой ушел в кино. Открыли с другом кинокомпанию. И понеслось! Опыта - ноль. Амбиций - тьма! Первые работы с легендарными Эфраимом Севелой и Юлиушем Махульским. Вот уж правда лихие 90-е! Режиссер из Москвы Елена Николаева предлагает нам продюсировать фильм по рассказу Набокова «Сказка», куда на одну из главных ролей приглашает Люсю. Ох! Проносится сразу в голове - 1980 год, журнал «Наш современник». Циркульный зал строительного института. Не слушаю лекцию - читаю «Мое взрослое детство». Не читаю - проглатываю. Автор - Людмила Гурченко . Вот это да! Брал журнал, выданный на один день - очередь ждет! - с великим видом скептика, а закрыв последнюю страницу, обнаружил, что сижу в огромной аудитории один. Нет, не один. С ней. С той, которую впервые воочию увижу 10 лет спустя в Вильнюсе , в павильоне Литовской киностудии. Там мы снимаем «Сказку». Сцена Люси и Сергея Жигунова . Я увидел фантастической красоты женщину. Опешил. Онемел. Подарил цветы. После съемок проводил до гостиницы.

«Естественный роман»

- Тогда вы еще были женаты?

Жена эмигрировала с нашей дочкой в Израиль за полтора года до этого. Для меня вопрос эмиграции не стоял - impossible. Я из тех, кто Родину любит.

С Люсей встретились через год после премьеры «Сказки», в 1992 году. Позвонил - друзья просили о ее гастролях в Израиле с концертом и нашим фильмом. В конце разговора раздухарился: «Давайте еще что-то сделаем вместе». И услышал в ответ лаконичное и простое: «Приходите, поговорим». Встретились. Обсудили программу, которая потом вышла на телевидении под названием «Люблю». Хорошее название - Люся предложила. Люблю. Люблю все - папу, людей, зрителей-читателей, жизнь, собак, профессию, что было, что будет... Но... Звонил в дверной звонок - она открывала - всегда прекрасно выглядевшая, роскошная, аж дыхание перехватывало... И мне казалось, там, за открытой дверью, будет тысяча нянек, помощниц, подруг-друзей. Близких людей, в конце концов... Нет. Я встретил сильного, мощного, не опустошенного, как это Люся придумала в «Вокзале для двоих», - прекрасного! - но очень одинокого человека.

«Как это все случилось? В какие вечера? Три года ты мне снилась...». Мы гуляли с таксой Тузиком, разговаривали, смеялись, грустили, вспоминали (Люся - всегда папу), вкусно ужинали в ресторане Дома кино. Мы поддерживали друг друга. Очень любили колесить по ночной Москве на Люсиной «Ладе»-«девятке». Я на пять дней уехал в Одессу по делам. Казалось, прошла вечность. Вернулся... Думаю, тогда все случилось. Люся снималась в одной из своих лучших, на мой и не только мой взгляд, картин - «Послушай, Феллини ». Мосфильм . Я знаю, что она в какой-то из гримерок. Нашел. Распахнул двери. Ради этого, ее объятия при встрече... Она прижалась ко мне как ребенок. Как женщина. Доверяющая... Я влюбился.

«Гимнастика для нее - ужас»

- У вас большая разница в возрасте - 25 лет...

Говорили об этом. Иногда. Но только с юмором. Я всегда ощущал себя старше.

- А как строился ваш быт?

Быт... Ну куда от него деться... Принцип был определен Люсей: тот, от кого сегодня зависит благополучие семьи (финансовое прежде всего), тот вне быта... Когда работа приносила дивиденды от моего антрепризного бизнеса, Люся была настоящей хозяйкой, женой и, как это там называется, - хранительницей семейного очага. В кулинарном искусстве у нее был небольшой ассортимент. Но то, что она готовила, всегда было сделано изысканно. В овсяную кашу - кусочек горького шоколада, сливы, бананчик, киви. Главное - пропорции. Получалось очень вкусно! Ее фирменный салат - тертое яблоко, морковка, изюм, банан, курага, грецкие орехи, сметана. Любила картошечку пожарить. Обожала эклеры. Всегда поражался: я только посмотрю на булочку и уже чувствую, что поправляюсь, а она могла съесть десяток пирожных - и ничего. Это от бога, ее папа был всю жизнь в одном весе, так и Люся. Никаких тренировок. Гимнастика или зарядка - это для нее ужас! Любимая мизансцена - лежа. Так сочиняла, фантазировала. Роль, музыку, движения, текст. Сначала в голове, потом бралась за ручку.

Пережила смерть внука

- Вы были рядом с женой, когда не стало ее внука? (Сын Марии Борисовны Марк Королев умер 18 декабря 1998 года от передозировки наркотиков. - Ред.)

Люся лежала в больнице после тяжелой операции. Гайморит - это последствия профессии. Вообще переломы, гаймориты - это профессиональные заболевания актеров... Был декабрь, я заскочил домой. На автоответчике услышал сообщение: молодой голос сказал, что случилось несчастье, Марик умер. Несмотря на протесты врачей, Люся поехала со мной на Ваганьковское кладбище, где хоронили Марка. Он часто к нам приходил. Она очень его любила.

- Многие спорят: Людмила Гурченко и Алла Пугачева дружили или соперничали?

С Аллой у нее были прекрасные отношения, просто не возникло близких точек пересечения. Только какие-то отдельные работы. Клип «Примадонна», в котором снималась Люся, например. Люся и Алла - это две космические величины, которые жили каждая на своей территории: Алла на эстраде, Люся - в кино. Другой вопрос, что Люся себя свободно чувствовала и на эстраде, это было второе ее призвание. Но подругами они не были, потому что это предполагает более тесные отношения.

КСТАТИ

Оставила более 200 нарядов

Во времена Людмилы Гурченко еще не было выражения «икона стиля». Но именно ею она и была для зрителей в советские годы.

Люся ко всем купленным платьям добавляла что-то от себя, и получался блеск, - вспоминает Сергей Сенин. - Могла расшить бисером, украсить перьями, кружева вставить. Более 200 рукотворных Люсиных сценических костюмов, аксессуаров, предметов существует сейчас. Все это будет на Трехпрудном - мир Люсин там сохранен, вы его почувствуете.

Сергей Сенин накануне 80-летия Людмилы Марковны рассказал "Бульвару Гордона" о том, почему квартиру в центре Москвы превратил в музей, а сам решил скитаться по съемным. А еще - как благословил Юлию Пересильд на роль Гурченко в байопике, как поделил имущество с дочкой актрисы Машей, о машинах, дорогой бижутерии, любви Людмилы Марковны к мужчинам нетрадиционной ориентации и почему Ирина Билык отказалась от участия в юбилейном концерте.

Фото: Феликс Розенштейн / "Бульвар Гордона"

- Сергей Михайлович, в ноябре Людмиле Марковне исполнилось бы 80 лет. Как отметите сами день рождения?

Пока не знаю. Мне бы не хотелось, чтобы это превращалось в еду и питье. Вариантов много: от очень скромного до серьезного и масштабного… Наверное, соберем самых близких друзей, посидим. Хочется, чтобы в этот вечер звучала музыка, Люсины песни. Была мысль и выставку в Москве сделать, но пока не получается. Сегодня все упирается в финансы, а это нереальные суммы.

Знаю, что за месяц до дня рождения вы устраиваете большой юбилейный концерт, посвященный Людмиле Марковне, в Кремлевском дворце в Москве. В связи с этим из-за напряженной политической ситуации в Киеве недавно разразился большой скандал, связанный с Ириной Билык, которая значится у вас в списке приглашенных артистов. Будет ли Ирина принимать участия в этом концерте?

Мы очень хорошо с Ирой знакомы, я ее действительно приглашал. Очень хотел, чтобы она исполнила романс "Впали роси на покоси" из фильма "Роман и Франческа". Идея ей понравилась, но, как я понял, возникли какие-то проблемы. Толком не знаю, какие, до меня доходили только слухи, что она не сможет участвовать. Очень жаль, что наступили времена, когда во все вмешивается политика. Мне так хотелось, чтобы в этом концерте был какой-то украинский кусочек, ведь с Украиной у Людмилы Марковны многое было связано.

- А вы интересуетесь тем, что у нас сейчас происходит?

Ну конечно! Какая-то отчаянная и трагическая ситуация. Я сам - одессит, но не могу приехать в Одессу - не потому, что боюсь. Настроение ушло. Не ищу виноватых и правых. В таких ситуациях все всегда виноваты. И тут нельзя сказать, кто больше, кто меньше. Надо верить в то, что это пройдет и все наладится. Но то, что происходит, - это нереально. Помню, когда мы первый раз с Люсей вместе поехали в 1993 году в Харьков, она расплакалась на границе, когда ее попросили заполнить таможенную декларацию. Как это - она едет к себе на родину, и тут такое… У нее в глазах стояли слезы. Представляю, что с ней было бы сейчас, если бы она увидела, что две ее любимые страны находятся в такой жуткой ситуации…

Творческие дела, которые я задумал осуществить, отвлекают меня от грустных мыслей. Уже полгода мы занимаемся этим концертом, и я чувствую присутствие Люси: ее песни, голос… По сути она - режиссер и автор этого вечера

Людмила Гурченко на съемках фильма "Карнавальная ночь". Фото: svalka24.beon.ru

Хотела спросить вас еще о предстоящем концерте. Что вообще готовится? Такой крупный проект финансово потянуть без спонсоров непросто…

Все эти творческие дела, которые я сейчас задумал осуществить, отвлекают меня от грустных мыслей. Уже полгода мы занимаемся этим концертом, и я чувствую присутствие Люси: ее песни, голос… По сути она - режиссер и автор этого вечера. Я ничего не придумывал - просто садился, думал, вспоминал, как это было у нее… Я же хорошо знал ее концерты, у нее не было случайных песен, все было выстроено от первого слова до финальной ноты. Этим принципом я руководствовался и сейчас, понимая, что этот номер она бы сделала вот так. Возможно, где-то я ошибаюсь, но в целом уверен, что точно шел по ее подсказкам.

Финансово нам никто не помогал, есть партнер, который поддержал и предложил идею этого проекта. Это наши общие с Люсей друзья, соратники. Я написал сценарий, пригласил хорошего режиссера, хореографа. Главное, чем я руководствовался, - хотел, чтобы исполнялись песни, которые Людмила Марковна сама сочинила, и те, которые с ней ассоциируются, но она не является их автором, такие как "Карнавальная ночь".

Подавляющее большинство артистов, которых я пригласил, работали с ней на сцене, в кино. Это те, к кому она относилась с большим уважением и теплом или, как к Земфире, с нескрываемым восторгом. Но вечер не превратится в "Песню года", когда артисты вышли на сцену, спели и разбежались. Есть драматургическая основа. Несмотря на то что это концерт в память о Люсе, она будет присутствовать на сцене и в зале. Ведущим будет Максим Аверин, а Люся станете его соведущей. Все выстроено так, что они будут друг друга дополнять. Очень хорошая актриса (пока не буду открывать все карты), она не будет загримирована под Люсю, но сыграет ее в тех местах, которые нам показались очень важными, где мы не нашли необходимого материала и через эту актрису восстановили, как это могло бы быть, будь здесь сама Люся. В общем, должно получиться интересно, лишь бы хватило времени воплотить все так, как нам хочется.

Людмила Марковна своей неуемной энергией заряжала всех.

- Выбор песен артистами был неожиданным для вас?

Да, все было непросто. Приглашая артистов, я понимал, что многие из них согласятся выступить, но мне было важно предложить им тот номер, который бы сочетался, по моему мнению, с ними, но, к сожалению, не всегда так выходило. В итоге мы столкнулись с такой проблемой: у Люси был большой репертуар, выстроенный под нее, огромная актерская составляющая, и там, где нам казалось, что эту песню исполнит тот или иной исполнитель, вдруг оказывалось, что артисты сами говорили, что не смогут это сделать… Но мы по-дружески все обсуждали, придумывали. Это будут новые трактовки с новыми аранжировками. До этого Люсины песни никто так не исполнял. Например, Земфира не будет ничего перепевать - она споет свой хит "Хочешь?", потому что он давно ассоциируется с Людмилой Марковной, которая эту песню в разных вариантах исполняла - и на сцене, и для телевизионных программ, и в фильме, так что все само собой сложилось.

А было такое, что кто-то из артистов просил гонорар за участие? Как говорится, дружба дружбой, а кушать хочется всегда…

Нет, иначе этот концерт вообще был бы невозможен. Все отнеслись очень уважительно, с пониманием, никаких разговоров о гонорарах даже и близко не возникало.

Вещи, которые есть в нашем доме, изучены специалистами из Строгановской академии. В этом участвовало порядка сорока человек. Коллективная докторская или кандидатская диссертация там точно уже написана. Думаю, Люся пришла бы в изумление, узнав об этом

Людмила Гурченко и Сергей Сенин в своей московской квартире. Фото: newsliga.ru

Говорят, что вы хотите открыть мемориальный музей в квартире, где прожили с Людмилой Марковной много лет. Как представляете себе эту идею в реальности?

Мне не хочется называть его музеем, музей - это что-то застывшее. Это будет музей-мастерская. Вся квартира выделена под это, из-за этого я вынужден был снять себе жилье, потому что, если этим заниматься, жить там нереально. Так что живу сейчас за городом - здесь свежий воздух, и собаки довольны.

Мне это дело интересно, иначе все лежало бы мертвым грузом и тихо поедалось молью. После Люси осталось колоссальное рукотворное наследие: костюмы, аксессуары, украшения, сумочки, пояса. Одних только костюмов более 800. В Москве уже проходили выставки, которые длились около года, в Шереметевском дворце в Санкт-Петербурге, недавно выставка прошла в Ростове. Это постоянно происходит, и не потому, что я пытаюсь это организовать: ко мне обращаются сами музеи.

Столько всего - и как это хранить? Реставрировать - это целое дело. Поэтому родилась такая идея - открыть музей. Прошло пять лет, как Люси не стало, но до сих пор мы находим какие-то невероятные вещи, которых даже я мог не замечать, а сейчас люди, которые разбираются в этом, открывают какой-то глубокий смысл этих вещей. Поэтому я и мои новые друзья, а среди них - ученые, профессора, академики, почувствовали, что есть интерес в этом. Если эти вещи погибнут, будет жаль. Таких платьев, которые Люся сама делала и придумывала, сегодня никто не делает.

- А как быстро вы решились перебрать все ее вещи?

В первые месяцы после ее ухода я был в состоянии полной тупости. И вдруг мне позвонили из одной московской галереи и музея, с этого все и началось. Ко мне домой пришла заведующая костюмерным цехом и сделала химчистку каждой вещи, у каждой теперь свой кофр, все пронумеровано, висит на вешалках. Все, что есть в доме, сфотографировано, изучено. Специалисты из Строгановской академии работали, из разных областей: одни занимались отделкой костюмов, другие - атрибутикой и аксессуарами, третьи - гжелью и керамикой. В этом участвовало порядка сорока человек. Коллективная докторская или кандидатская диссертация там точно уже написана. Думаю, Люся пришла бы в изумление, узнав об этом.

Я и сам стал в этом разбираться. А так смотришь - лисичка и лисичка висит, а ей, оказывается, цены нет - не в смысле того, что она стоит огромных денег: там есть уже историческая ценность. История - она ведь тоже уходит. Хотим еще сделать выставку черно-белых фотографий, их сотни тысяч. Я за двадцать лет не смог перебрать и сейчас продолжаю, но уже не один, слава Богу.

Людмила Марковна неоднократно получала титул самой стильной актрисы. Фото из личного архива Людмилы Гурченко

- Значит ли это, что ваша жилплощадь станет музеем на постоянной основе?

Нет, в квартире музей пока по необходимости, потому что арендовать помещение - баснословные деньги, но я человек упрямый и упорный, поэтому мы с друзьями это продвигаем, а пока все будет в квартире. А почему музей-мастерская? Сюда будут приходить профессионалы и непрофессионалы, люди, которые хотят чему-то научиться. Например, хорошие мастера будут показывать какой-то аксессуар, который был у Людмилы Марковны, и рассказывать, как сделать своими руками то, что сегодня является ценностью. А дальше жизнь покажет, состоится это или нет. Но я очень надеюсь, что все сложится. Со временем, может быть, и власти городские проявят интерес к тому, чтобы появилось помещение, где можно было бы сделать полноценную галерею.

Вход будет бесплатный, ведь рассчитано это прежде всего на тех, кому действительно интересно. Уже есть те, кто готов помогать, все нужно содержать, реставрировать. Можно сказать, что это будут пожертвования "от своих".

Еще с 1-го по 15 октября в Москве пройдет выставка кукол и ангелочков, которых Людмила Марковна всю жизнь собирала.

Ко мне обратились более двадцати продюсерских центров, которые хотели снять фильм о Люсе. Я видел сериалы о Толкуновой, Пугачевой, о Зыкиной вообще молчу. И понимал, что, если буду вести себя категорично, это кончится тем же. Поэтому встретился с каждым

Перстень из белого золота с сапфиром, подаренный Людмилой Марковной, Сергей Сенин не снимает до сих пор. Фото: Феликс Розенштейн/ "Бульвар Гордона"

- Вся ваша жизнь по-прежнему крутится вокруг Людмилы Марковны. А чем вы сейчас зарабатываете себе на жизнь?

Три года я отдал театру Армена Джигарханяна, сейчас работаю помощником худрука театра им. Е. Вахтангова Римаса Туминаса. Это работа другая, но она тоже очень сложная, забирает много времени. Римас - мой старый друг, с которым мы многое прошли в работе и в жизни. И я счастлив, что работаю с ним. Этот театр сегодня номер один. Там много всего интересного. Правда, меня эта работа разрывает на куски в связи с предстоящим концертом и выставкой, но все люди с пониманием относятся к моему положению, так что, думаю, все будет в порядке.

За последнее время было снято много байопиков о наших современниках. Знаю, что режиссер Сергей Алдонин недавно приступил к съемкам 16-серийного фильма "Люся Гурченко". У вас разрешения спрашивали?

Года полтора-два назад на меня обрушились бесконечным потоком звонки от разных кинокомпаний и продюсерских центров, которые хотели снять фильм про Люсю. Всего обратилось более двадцати. Я понимал, что это очень деликатная тема и что нельзя по телефону просто сказать нет. Мы свидетели тому, как поступают люди нечистоплотные: берут историю, меняют одну букву в фамилии, две - в имени и делают что хотят. Я это видел в сериале о Вале Толкуновой, о Пугачевой, о Зыкиной вообще молчу. И понимал, что, если буду вести себя категорично, кончится тем же. Поэтому избрал другую тактику: решил, что нужно все знать изнутри, поэтому с каждым встретился и задал два вопроса: кто играет Людмилу Марковну и кто играет ее отца. Потому что без Люсиного папы Марка Гавриловича невозможно создать о Люсе никакой истории. Между ними была невероятная связь, и без него непонятна будет вся ее жизнь. В итоге то, что я слышал от приходящих режиссеров, приводило меня в ужас, но вида я не показывал. Иногда мне удавалось исчезать, кому-то все же приходилось резко отказывать, некоторые меня даже начали пугать, говорили, мол, если откажете, мы сделаем, как все остальные: поменяем фамилии - и получится история о Люсе, но вы юридически не сможете предъявить нам никаких претензий.

Юлия Пересильд сыграет Людмилу Марковну в фильме Сергея Алдонина. Фото: videozal.su

Сережа Алдонин (Люся его знала; хороший, кстати, театральный режиссер) на встречу пришел с молодым продюсером. У обоих глаза горят, и я понял, что им хочется сделать большое, важное дело. Они назвали хороших артистов: Людмилу Марковну сыграет Юля Пересильд, которая мне нравится как актриса, Николай Добрынин - отца, типаж хорошо подобран, а Надя Михалкова - маму Люси в молодости. Приличная компания.

Но у меня было условие, что основой фильма должна стать книга "Мое взрослое детство". Это война, Харьков, трупы, которые Люся видела. Именно в то время рождалось такое явление, как Людмила Марковна Гурченко.

В общем, ребята отнеслись серьезно и через некоторое время прислали сценарий. Он мне не понравился. Мы снова встретились, все обсудили, и на полгода они взяли тайм-аут. Алдонин сам переписал сценарий. Вторая версия была уже хорошей, серьезной работой. Во всяком случае, я надеюсь, что фильм не будет снят по мотивам желтой прессы. Более того, мы договорились, что период, о котором они будут рассказывать, начнется с ее рождения и закончится 1983 - 1985 годом. Дальше началась перестройка. Это время ближе к нам - зачем его снимать, когда все есть в интернете, хронике и сплетнях.

В остальном я рад, что фильм попал в руки приличным товарищам, и верю, что это будет чистоплотная работа, а насколько это будет талантливо, никто сказать не может, увидим. Я всего один раз был на съемочной площадке.

- Кстати, правда, что в Харькове все-таки назовут улицу именем Людмилы Марковны?

Думаю, это было бы правильно. Харьков должен гордиться тем, что Люся там родилась. Но есть законы, согласно которым называть улицу можно только через десять лет. Во всяком случае, ко мне никто не обращался. Помню историю с памятником, который хотели поставить Люсе в Харькове, а потом так и не поставили. Ее эта ситуация здорово измотала.Она ничего об этом не знала, но в это время начались какие-то распри, все посыпалось на ее бедную голову, а она ни сном ни духом не ведала, какой памятник и к чему.

У Люси никогда не было изобилия драгоценностей, все было скромно. Я дарил ей старинные кольца с драгоценными камнями, она всегда увлекалась очень дорогой бижутерией, но это не простые безделушки. Бывает, хорошая бижутерия стоит дороже, чем ювелирные украшения.

Две звезды - две светлых повести. Барбара Брыльска и Людмила Гурченко. Фото: Александр Лазаренко/ "Бульвар Гордона"

- Не так давно адвокат Юлия Кайгородова, которая помогала вам решать конфликты по разделу имущества с дочерью Гурченко Машей, признался, что у Людмилы Марковны почти не было дорогих украшений - все, что она носила, в основном было хорошей бижутерией. Как такое могло быть?

У Люси никогда не было изобилия драгоценностей, все было очень скромно. Она любила старинные украшения. Я дарил ей сережки и кольца с драгоценными и полудрагоценными камнями. Дима Гордон в свое время подарил очень красивые серьги с изумрудами...

Людмилу Гурченко с Дмитрием Гордоном действительно связывала многолетняя дружба. Фото: Феликс Розенштейн /"Бульвар Гордона"

Увлекалась Люся и очень дорогой бижутерией, но это не простые безделушки. Бывает, хорошая бижутерия стоит дороже, чем ювелирные украшения. Там была такая бижутерия, которой днем с огнем не отыщешь. А ведь она еще и многое сама добавляла к ней, тогда это вообще нереальная, фантастическая вещь, но для тех, кто понимает, остальным все равно.

Дочь Людмилы Гурченко Мария помирилась с Сергеем Сениным спустя почти пять лет после смерти матери. Фото: labs.exalead.com

А с Машей мы все дела решили, не было никаких судов. Не по моей вине мы решили их спустя пять лет, и решили так, как я предлагал в самом начале. Тихо, спокойно, все довольны. Маша будет на юбилейном концерте. Мы с ней в прошлом году были вместе в Питере на дне рождения Людмилы Марковны, так что все нормально. Никакой борьбы не было у нас и за квартиру.У Маши - дача, у меня - квартира. Я выплатил ей приличную сумму как компенсацию за то, что у меня остались вещи Люси, чтобы заниматься музеем. Поскольку если бы мы начали делить вещи, которые остались, то сошли бы с ума. Наши внуки еще заканчивали бы эти дела. Маша понимает, что я занимаюсь этим целенаправленно. К тому же у нее свои проблемы, дети, внуки. Но то, что я жив,- это гарантия того, что эти вещи сохранятся хоть на какие-то ближайшие десятилетия, а дальше не знаю, как будет. Я не думаю ни о какой истории в будущем - просто мне было бы безумно жаль, если бы все это сгинуло. Знаю, что и Эрмитаж проявляет интерес к костюмам Люси ручной работы, там же необыкновенные вещи!

Люся всегда с удовольствием выступала в гей-клубах, и друзей из этого круга у нее было много. Со всеми складывались нормальные отношения. Она считала этих людей самой благодарной публикой

Людмила Марковна на выступлении в киевском гей-клубе. Алексей Панин бросился в ноги актрисе. Фото: e-motion.tochka.net

До сих пор помню один из последних неофициальных визитов Людмилы Марковны в Киев: она приезжала на открытие гей-клуба на Крещатике. Маленькое подвальное помещение, людей было так много, что она с трудом пробралась к сцене, воздуха не хватало. И я тогда подумала, что на такой стресс в ее возрасте можно было решиться действительно только ради денег. Она нуждалась в них в последние годы?

Люся всегда с удовольствием выступала в подобных заведениях, и друзей из этого круга у нее было много. Со всеми складывались нормальные отношения. Она считала этих людей самой благодарной публикой. Начиная от "Пестрых сумерек" у нее было какое-то предчувствие чего-то… Человек лучшие годы жил с простоями в работе, а тут как будто хотел все наверстать. Я пытался остановить этот процесс, упорядочить, но понял, что это бессмысленно.

Последние два года - 2010-й и 2011-й - были настоящим безумием для нее. Но такова актерская жизнь. Если бы наши актеры советского кино получали сообразно своему таланту и вкладу, то одна "Карнавальная ночь" в Америке чего бы ей стоила! Снимись - и всю жизнь живи припеваючи. А у нас не было такого,поэтому, когда стало возможно зарабатывать, уже силы были не те и востребованность не та, но ей всегда нужно было что-то преодолевать, чтобы быть на вершине.

- А вы могли отложить какие-то деньги или все тут же проживали и вкладывали в свои нужды?

Не могу сказать, что мы зарабатывали безумные деньги, - скорее, они были нормальными. Это позволяло нам ни в чем себе не отказывать, но и не жить в роскоши. Не было никакой расточительности, потому что нечего было расточать. Мы жили скромно, без излишеств, но могли спокойно ездить за границу, раз в два года менять автомобили хороших марок. Квартира была в центре Москвы, в самом лучшем районе, но более чем скромная - 120 метров. И тоже очень скромная дача. Всего этого было вполне достаточно для счастливой жизни и работы.

Помню, когда наступали жесткие времена, в 1998 году, мы делали первый оригинальный мюзикл "Бюро счастья", состав - более ста человек… Вдруг грянул дефолт. Пришлось доставать свои кровные и вкладывать в это дело, иначе не получилось бы. С «Пестрыми сумерками» в 2008 году была такая же ситуация. Начинаем снимать, государство выделяет 1 млн рублей на картину, а это в лучшем случае четвертая часть для скромного фильма. Наступает кризис, падает рубль - и мы снова продаем что-то свое, достаем из-за пазухи и вкладываем в проект.

На могиле Люси каждые выходные дежурство. Я спокоен, потому что сам реже стал бывать, времени не хватает в связи с такой занятостью, как сейчас, но я знаю, что там надежные и преданные люди. Многие их называют фанатами - наверное, это так, потому что они вот уже пять лет несут вахту

Могилу Людмилы Гурченко на Новодевичьем кладбище каждые выходные поклонники убирают по очереди. Фото: kpmedia.ru

Когда Людмилы Марковны не стало, один российский таблоид опубликовал ее фотографию в гробу. Какой была ваша реакция?

Я видел этот журнал! Его кто-то подсунул мне под дверь в квартире. У меня все похолодело, но не оттого, что опубликовали эту фотографию. Просто я еще раз увидел Люсю неживую. А так - мне плевать на них. Журналисты принесли столько бед нам в жизни, я презираю очень многих из них, это просто нелюди! Сколько грязи на Люсю вылили даже после смерти! Но сам я специально ничего не читаю, разве что попадается на глаза без моего желания. Много книг о ней написано, большинство - бездарных. Самую лучшую написал журналист Валерий Кичин, книга просто потрясающая!

Есть ребята из Люсиной группы "ВКонтакте", которые помогают мне ухаживать за ее могилой и могилой родителей, похороненных на Ваганьковском кладбище, там же лежит и ее внук Марк, они ухаживают и за его могилой. А на Новодевичьем каждые выходные дежурство. Я спокоен, потому что сам реже стал бывать, времени не хватает в связи с такой занятостью, как сейчас, но я знаю, что там надежные и преданные люди. Многие их называют фанатами, и в каком-то смысле они действительно фанаты, потому что вот уже пять лет несут своего рода вахту, убирают, протирают памятник, выбрасывают увядшие цветы. Они могли бы заниматься своими делами, но приезжают туда, для них это важно. Я думал - ну, наверное, какое-то время пройдет, как обычно бывает: сначала все рядом, а в конце остается два человека. Но нет, они все равно приходят каждые выходные и детей своих приводят, я ругаю их за это, но сделать ничего не могу, все равно спасибо, что они есть, без них было бы совсем грустно.

- А Людмила Марковна вам снится, чувствуете ее присутствие?

Да, очень часто ее вижу. В последний раз вчера снилась, но это с концертом связано, когда уже шарики за ролики заезжают. Я же все время все через Люсю проверяю, советуюсь с ней. Первые полгода вообще не то что сны с ней не видел - не мог лицо ее в памяти восстановить. Такой странный отшиб в голове случился. А потом приснилась, но я ее не видел во сне, знал только, что это Люся на мосту стоит, а там никого не было. Какое-то сновидение.

- А как вы советуетесь с ней?

Сажусь и представляю, как бы в этой ситуации сказала она. Люся всегда принимала мудрые решения. Иногда я категорически не соглашался, а потом через время понимал, как она была проницательна, справедлива и мудра, как точно оценивала людей, поступки, действия. Какая-то мудрость была в ней заложена. И это помогает сегодня. Бывает, не могу найти ответ, безвыходная ситуация, тогда снова советуюсь с ней.

Говорят, что люди повенчанные будут вместе и на том свете. У вас был официальный брак, но вы не обвенчались. Не жалеете сейчас об этом?

Это такие сложные вещи… Меня мучили недавно, что я установил памятник на могиле, а там нет креста.

Вообще, конечно, я о многом жалею... Неправильно себя вел, заставлял нервничать, страдать, был грубым. Когда живешь и работаешь вместе, многих вещей не замечаешь. Если бы вернуть то время, я был бы более внимательным, запрещал бы ей делать какую-то работу, чтобы экономить силы и здоровье, но это все в прошлом.

А обручальное кольцо носите? Вообще, есть вещи, подаренные Людмилой Марковной, с которыми вы не расстаетесь?

Свое я снял, теперь два наших кольца лежат дома вместе. А ношу я перстень из белого золота с сапфиром. Оно всегда со мной. Люся подарила мне его в 1995 году, когда мы были в Нью-Йорке. Оно не дорогое, куплено в очень хорошем магазине на Пятой авеню. И нательный крестик XIX века, который она купила мне на Измайловском вернисаже в Москве в 1993 году.

Буду один - значит, буду один, не один, так не один. Все равно от этого мое отношение, память и двадцать лет, которые мы прожили с Люсей, никуда не исчезнут. Это точно навсегда!

"Свою обручалку я снял, два наших кольца лежат теперь дома вместе". Фото: donbass.ua

- Но вы допускаете, что рано или поздно снова устроите свою жизнь?

Зачем загадывать? Наверное… Не могу сказать, что нет, все, никогда. Жизнь так идет, что ты строишь планы, а потом бац - и все перевернулось. Как будет, так будет. Буду один - значит, буду один, не один, так не один. Я считаю, что это нормально. Все равно от этого мое отношение, память и двадцать лет, которые мы прожили с Люсей, никуда не исчезнут. Это точно навсегда! А все остальное - жизнь, которая чего-то требует. Очень тяжело одному заниматься, например, бытом, вести хозяйство и решать какие-то примитивные вопросы. Хотя у меня есть домработница, которая работала с нами еще при Люсе. Сейчас она стала меньше приходить, потому что за городом меньше работы. Но она со мной, помогает, убирает. И друзья меня тоже не оставляют.

Теги :

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter