§2. Подходы к «концепции вмешательства» в конфликты
Вмешательство третьей стороны в конфликт не всегда эффективно. Так, выявлено, что вмешательство руководителей в конфликт между подчиненными в 67% ситуаций оказывало положительное влияние, в 25% ситуаций оно не оказало влияния на решение проблемы, в 8% ситуаций было зафиксировано отрицательное влияние руководителей на итоги конфликта.
Можно выделить ряд факторов, которые положительно влияют на эффективность деятельности третьей стороны в конфликте:
1. Мотивированность обеих сторон на совместную работу, готовность учесть мнение посредника, принять предлагаемые им решения.
2. Особенности и характер деятельности третьей стороны, среди
Заинтересованность третьей стороны в урегулировании конфликта;
Наличие знаний и профессиональных качеств по проведению урегулирующего процесса, а также способности убеждать;
Наличие опыта успешного регулирования конфликтов в про-
Знание ситуации, обстановки, особенностей конфликта.
3. Настойчивость в действиях третьей стороны оказывается результативной, когда разногласия участников связаны с принципиальными для них вопросами и когда напряженность конфликта особенно высока.
4. Степень напряженности конфликта. Данные по этому фактору противоречивы. С одной стороны, выявлено, что разрешение трудового конфликта с помощью третьей стороны более Успешно, когда забастовка уже идет, а не когда возникла лишь ее угроза. С другой стороны, установлено, что излишний накал страстей в ходе переговоров негативно влияет на успешность деятельности посредника.
5. Длительность конфликта. Затяжные конфликты менее поддаются регулированию, чем скоротечные.
6. Характер отношений сторон. Чем сложнее, напряженнее отношения, тем менее эффективно посредничество.
7. Выбираемые тактики и техники урегулирования конфликтов определяются ситуацией, а не особенностями третьей стороны.
Ряд условий может сделать вмешательство третьей стороны неэффективным. К их числу относятся следующие:
Высокий уровень враждебности между конфликтующими сторонами;
Недоверие к третьей стороне;
Недостаточность ресурсов;
Наличие проблем, затрагивающих общие принципы;
Низкая ориентация на вмешательство;
Неравенство сил конфликтующих сторон;
Высокий уровень внутреннего конфликта;
Нарушенные отношения между конфликтующими сторонами, при которых могут потребоваться сильные формы вмешательства, например психотерапия.
Для достижения успеха посредник (медиатор), участвующий в разрешении конфликта, должен обладать следующими знаниями и умениями:
Способен поставить диагноз и провести анализ конфликта для определения его истоков и ключевых вопросов, по которым у сторон возникли возражения;
Знает, как налаживать отношения и создавать коммуникационные сети с отдельными группами;
Способен работать во многих областях по разным направлениям - в условиях противоположных требований, в кризисных ситуациях, где налицо применение силы;
Чувствителен к влиянию культурных различий на процесс разрешения конфликтов, легко работает в условиях разных культур;
Знает и умеет применять разнообразные формы и методы разрешения конфликтов;
Умеет быть беспристрастным при управлении процессом и достижении справедливых и эффективных результатов.
При взаимодействии с участниками конфликта посредник может использовать различные тактики.
1. Тактика поочередного выслушивания. Применяется на совместной встрече для уяснения ситуации и выслушивания предложений в период острого конфликта, когда разъединение сторон невозможно.
Посредник
\_) \_) Участники конфликта
2. Сделка. Специфика ее заключается в том, что третья сторона стремится больше времени вести переговоры с участием обеих сторон. При этом основной упор делается на принятие компромиссных решений.
3. «Челночная дипломатия». Третья сторона разделяет участников конфликта и постоянно курсирует между ними, согласуй различные аспекты соглашения. В результате обычно достигается компромисс.
4. Давление на одного из оппонентов. Большую часть времени третья сторона посвящает работе с одним из участников, в беседах с которым доказывается ошибочность его позиции. В конечном счете данный участник идет на уступки другой стороны.
5. Директивное воздействие. Предполагает акцентирование внимания на слабых моментах в позициях оппонентов, ошибочности их действий по отношению друг к другу. Цель - склонение сторон к примирению.
Вмешательство третьей стороны нельзя считать фиксированным набором приемов, средств и методик. Скорее, это набор процедур, которые меняются, развиваются и корректируются в соответствии с потребностями спорящих и в результате применения творческих подходов к стоящим перед ними проблемам.
Перечень методов, используемых в медиаторстве, весьма разнообразен. Одни из них могут считаться специфическими для работы медиатора, другие используются в любом переговорном процессе, третьи относятся к любым видам коммуникативных ситуаций.
Посредник, который хочет подвигнуть спорящих к согласию, может модифицировать физическую и (или) социальную структуру ситуации, в которой они находятся, многими способами. Эти возможности включают в себя:
Структурирование коммуникации между действующими лицами;
Использование открытости и нейтральности условий проведения переговоров;
Установление крайних сроков;
Подключение дополнительных ресурсов.
С первого взгляда может показаться, что посредник всегда должен побуждать конфликтующие стороны к прямым контактам. Однако исследования по социальной психологии показывают, что прямые контакты между участниками конфликта помогают только в тех случаях, когда напряженность конфликта относительно невысока, нет ярко выраженной враждебности, а область осознаваемых общих интересов широка. В такой ситуации участники конфликта, которым дана возможность прямых контактов, скорее всего, используют их для совместного решения проблем, чтобы преодолеть те немногие разногласия, которые их разделяют.
Прямо противоположное имеет место, когда конфликт носит напряженный характер или достиг высокой степени эскалации. Если в такой ситуации от одной стороны требуют или побуждают ее, чтобы она вступила в переговоры с другой, эта возможность (в случае интенсивного конфликта) часто используется для того, чтобы осыпать друг друга оскорблениями, делая и без того плохие отношения еще хуже. В таких обстоятельствах лучше препятствовать прямым контактам между сторонами конфликта, пока не будет достигнута точка, в которой такой контакт скорее улучшит ситуацию, чем обострит ее еще больше.
Когда прямое общение нецелесообразно, у посредника есть две линии поведения, которые могут позволить участникам конфликта извлечь из последующего прямого контакта больше пользы. Одна - это сепаратные совещания с каждым участником, дающие возможность контролировать общение между ними. Такие совещания являются излюбленной тактикой медиаторов в случаях, когда враждебность конфликтующих велика, и они не могут совместно решать проблемы. На таких совещаниях посредник может понять глубинные интересы одной стороны, что невозможно в присутствии другой. Более того, посредник может улучшить представление одной стороны о другой, предложив первой, чтобы она поставила себя на место другой стороны и изложила ее позицию доброжелательным образом. Другая линия поведения посредника состоит в том, чтобы обучать участников конфликта эффективным и конструктивным навыкам общения.
Помимо того, чтобы поощрять или ограничивать общение между сторонами конфликта, эффективно действующий посредник может сдвигать ситуацию к достижению согласия, систематически варьируя степень открытости той обстановки, где происходят дискуссии. Открытой является такая обстановка, которая доступна наблюдению и влиянию самых разных сторон, в том числе со стороны сил, стоящих за участниками переговоров, и со стороны средств массовой информации. Закрытая обстановка характеризуется ограниченной доступностью дискуссий для наблюдения за ними извне. Для эффективного посредничества будет правильным, чтобы все начальные дискуссии между участниками конфликта проходили в закрытых условиях. Окна в мир следует открывать, только когда согласие достигнуто или стало ясно, что оно будет достигнуто. В присутствии наблюдателей участники конфликта будут гораздо серьезнее относиться к производимому ими впечатлению силы или слабости. Поэтому преждевременная открытость может способствовать ужесточению позиций сторон и тем самым затруднить достижение согласия. Парадоксальным образом открытость имеет больше смысла на более поздних этапах переговоров, когда согласие полностью или почти достигнуто. Дело в том, что присутствие внешних наблюдателей заставляет стороны придерживаться достигнутых договоренностей и не отказываться от них.
Еще одним полезным тактическим приемом является систематическое варьирование нейтральности обстановки. Часто бывает лучше, чтобы переговоры велись не на родной почве одной из сторон конфликта, а на нейтральной территории. Это помогает
третьей стороне контролировать доступ внешних наблюдателей и предотвращать возникновение тактических преимуществ для одной из сторон, которые могут быть обусловлены местом ее нахождения. Однако, когда одна из сторон гораздо слабее другой, для эффективного посредничества будет лучше, чтобы эти различия в силе были выровнены и дискуссии были перенесены на родную почву менее сильной стороны.
Иногда третья сторона может заставить главных участников конфликта продвигаться в ходе переговоров, если в одностороннем порядке предложит или навяжет ограничения по их длительности. В ситуации, когда время подгоняет, стороны вынуждены больше считаться с издержками, возможными в случае, если они не успеют достичь соглашения. И это повышает вероятность их продвижения к согласию. Более того, если фактор времени важнее для более сильной из сторон, установленный посредником лимит времени может способствовать выравниванию сил.
Можно выделить, по меньшей мере, три типа ресурсов, которыми эффективно действующий посредник может манипулировать с целью побуждения сторон конфликта к достижению согласия.
Первый из них - его собственное время (посредник может столкнуть участников с мертвой точки, просто определив предельный срок своего возможного участия).
Второй доступный посреднику ресурс имеет отношение к открытости внешней среды. Часто у посредника имеется возможность влиять на настроение общественности, чтобы она, описывая происходящее не переговорах, оказала влияние на скорейшее достижение согласия. Таким образом, посредник может вознаградить участников конфликта за уступки, обеспечивая им публичное одобрение. Или же он может наказывать стороны за непримиримость, продуманно организуя ее критику.
Наконец, медиатор может инициировать движение к согласию, предоставляя участникам конфликта компенсации за их уступки. Трехсторонние отношения могут приводить и к такой ситуации, когда двое объединяются против третьего. Это может усиливать имеющиеся у посредника рычаги воздействия, позволяя ему угрожать одной из сторон конфликта своим вступлением в союз с другой стороной, пока первая не пойдет на уступки. Но трехсторонние отношения могут вовлечь посредника и в ловушку «перетягивания каната» между участниками конфликта. Более того, вливание ресурсов от третьей стороны может поощрять своего рода шантаж. Посредник может выставить себя столь сильно заинтересованным в соглашении, что это спровоцирует стороны на действия, вынуждающие его к оказанию все более значительной помоши.
Эскалация конфликта часто приводит к тому, что его участники забывают, с чего все началось. Эффективно действующий посредник может быть полезным в этой ситуации, помогая спорящим идентифицировать существующие проблемы и альтернативы, выстроить их в такой последовательности, которая ведет к соглашению. Кроме того, он подсказывает спорящим незамеченные ими вопросы и альтернативы.
Исследования показывают, что помощь в идентификации отдельных проблем, составляющих предмет спора, составляет одну из самых полезных функций посредника. Вместе с тем идентификация проблем таит в себе и некоторые опасности. Если спорящие существенно различаются по ценностным установкам или придерживаются явно нелестных взглядов друг о друге, посредник должен быть очень осторожным, чтобы не позволить некоторым проблемам выйти на первый план, в противном случае отношения между спорящими могут стать взрывоопасными и непродуктивными. Раскапывание проблем, которые коренятся в ценностных установках, создает тенденцию к ужесточению позиций спорящих и способствует их большей враждебности.
Полезная функция посредника состоит также в помощи, оказываемой спорящим и понимании ключевых позиций переговорного процесса (таких, как разница между позициями, занимаемыми на публике и конфиденциальными интересами) и в применении этих представлений для урегулирования конфликта.
При содействии умелого посредника конфликтующие стороны должны решить, заниматься ли всеми проблемами одновременно или последовательно. Социально-психологические исследования переговорного процесса показывают, что результаты переговоров оказываются более успешными в качественном отношении, когда проблемы обсуждаются вместе, как один пакет, а не последовательно.
Наиболее творческим вкладом посредника в урегулирование конфликта является определение новых проблем и внесение новых альтернатив, что существенно расширяет кругозор спорящих и подсказывает им идеи достижения интегративных решений. Посредник может предлагать новые проблемы и альтернативы многими способами, из которых наиболее важны следующие:
Разделение крупных, всеобъемлющих вопросов на более мелкие фрагменты, с которыми легче справиться;
Формулирование высших целей, которые открывают возможности для сотрудничества;
Предложение «согласия о несогласии», т.е. определение и отделение области несогласия для продолжения обсуждения всех остальных проблем.
Последовательность и характеристика основных этапов процесса посредничества представлены в табл. 8.3.
Контрольные вопросы и задания
1. В каких ситуациях целесообразно участие третьей стороны в урегулировании конфликта? Чем определяется возросший интерес к разрешению конфликтов с участием третьей стороны в современной России?
2. В каких формах может осуществляться вмешательство в конфликт третьей стороны? Какие факторы влияют на выбор формы?
3. От чего зависит успех посредничества в разрешении конфликтов?
4. Какие требования предъявляются к профессиональному посреднику-медиатору?
5. Раскройте содержание основных методов, которые могут быть использованы посредником при разрешении конфликтов?
6. Раскройте основные этапы процесса посредничества, задачи, решаемые на каждом этапе, и используемые приемы.
ЭТАПЫ ПРОЦЕССА ПОСРЕДНИЧЕСТВА
Этап процесса | Основные задачи | Рекомендации для посредника | |
Этап 1 Подготовка, вхождение в курс дела | Раскрыть возможности для разговора. Предварительно проанализировать обстоятельства. Осуществить первоначальный анализ состояния конфликта. Оценить пригодность конфликта для использования посредничества (медиации). Информировать о медиации. Получить согласие участников или их представителей. Организовать процесс (в том числе время, место, формы работы). Ознакомить с правилами процесса. Разъяснить роль посредника | Поприветствуйте участников конфликта и предложите им занять заранее определенные места. Представьтесь и представьте стороны. Объясните цель встречи и зафиксируйте желание сторон участвовать в ней. Уточните правила взаимодействия, а также их назначение. Оцените участников конфликта. Оба ли они готовы принимать участие в работе? Не слишком ли один из участников возбужден, расстроен? Не нужно ли предпринять дополнительных усилий для восстановления спокойствия? | |
Этап 2 Сбор информации | Прояснить точки зрения участников. Создать прозрачность, гласность посредством оценки состояния и уравнивания информации, которой владеют участники. Сделать доступным для всех принятые к настоящему времени и стоящие на повестке дня планы и решения. Восстановить (создать)атмосферу уважения, участия, доверия. Выявить, определить и зафиксировать все важные темы для их последующей проработки. Перевести предъявляемые участниками позиции в темы для обсуждения | Попросите одного из участников конфликта начать первым. Это будет зависеть от их желания. Отметьте, что сейчас вы находитесь на стадии завязки сюжета. Возможно, что участники конфликта впервые обсуждают проблему в атмосфере, способствующей ее решению. Используйте технику активного слушания, делайте заметки, если это вам помогает. Используйте также приемы активного слушания в моментах отражения содержания услышанного, невербальные реакции. Обращайте пристальное внимание на поведение и жестикуляцию участников конфликта. Если необходимо, прервите рассказ и успокойте обоих либо заверьте второго участника, что у него будет такая же возможность высказаться. Поддерживайте информационный поток с помощью фокусировки рассказа участника конфликта. Поддерживайте процесс посредничества. | |
Кратко обобщите рассказ первого участника. В процессе резюмирования посредник может разрядить напряженность, опустить негативные комментарии и описания. Уточните у участника, правильно ли вы поняли его рассказ. Поблагодарите участника за вклад в общую работу. Отметьте терпение второго, если это целесообразно. Повторите аналогичную процедуру со вторым участником, пристально следя за поведением обоих | |||
ЭтапЗ Прояснение интересов | Выявить за позициями и темами интересы и потребности. Позволить чувствам участников свободно раскрываться, избегая их подавления | Попросите каждого участника помочь в решении проблемы. Попытайтесь понять лежащие в основании причины и противоречия,которые могут влиять на проблему или быть причиной жалоб. Сформулируйте проблему повтором содержания рассказов участников и эезюмированием. Проведите отдельные встречи, если это необходимо. Очертите область согласия и несогласия. Помогите участникам конфликта)асположить проблемы и требования в юрядке важности | |
Этап 4 Креативный поиск идей, выявление возможных вариантов решения | Собрать идеи для расширения пространства переговоров. Обеспечить генерирование новых вариантов решении исходя из инте-зесов сторон | Попросите каждого участника составить перечень возможных вариантов или подходов к решению проблемы. Кратко изложите содержание каждого варианта. Проверьте и перепроверьте с каждым участником осуществимость вариантов. Отметьте, если это возможно, неосуществимость варианта. Предложите в общем виде иные возможные варианты, если работа зашла в тупик. Заверьте стороны в большой вероятности успеха. В случае, если работа зашла в тупик, предложите перерыв или перенос работы на следующую встречу. Попросите участников конфликта опробовать возможные решения | |
I Этап 5 Выбор вариантов | Оценить и выбрать на основе интересов возможности для решения, расширенные с помощью новых аргументов и точек зрения. Реализовать приемлемое для всех урегулирование или решение конфликта посредством содействия интересам или компенсации интересов. Проверить организационную,техническую, финансовую,социальную, экологическую, производственную, юридическую осуществимость найденного результата | Поощряйте участников к выбору вариантов решения, приемлемого для обоих. Определите, насколько практичны предлагаемые варианты. Помогите участникам разработать программу действий по реализации решений. Отметьте, как далеко продвинулись стороны. Перефразируйте варианты в целях углубления их понимания | |
Этап 6 | Выработать соглашение. | Кратко обобщите условия соглашения. | |
Заключение | Проверить соглашение на реалис- | Зафиксируйте одобрение результата | |
соглашения | тичность вне медиации. | сторонами. | |
и его реа- | Прояснить пути реализации, пре- | Спросите каждого, есть ли еще какие- | |
лиизация | творения в жизнь соглашения. | либо вопросы, нуждающиеся в обсужде- | |
Заключить соглашение о контроле | нии. | ||
результатов и последующих встре- | Подчеркните, что это их соглашение, | ||
чах | а не ваше. | ||
Похвалите стороны за их разумное | |||
поведение. | |||
Поддержите идею осуществимости | |||
принятого решения | |||
Источник. Управление конфликтом. / В.В. Козлов. М., 2004; Хесль Г. Посредничество в разрешении конфликтов: Теория и технология. СПб., 2004.
ФОРМЫ ПРОЯВЛЕНИЯ КОНФЛИКТОВ.
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА В КОНФЛИКТ
Конфликт может выражаться в скрытой и открытой формах.
Скрытая форма - это состояние неудовлетворенности, внутреннее несогласие с действиями, решениями руководителя, актива, что может проявляться в формальном исполнении требований, равнодушии, высокомерии, самоизоляции от коллектива, интригах.
Открытая форма может быть активной и пассивной. К активным формам проявления конфликта относятся открытые столкновения: острые ссоры, споры, бунт, драки, отказ выполнять требование, задание, разные формы неподчинения, саботаж, мстительность, агрессивность, аффективные действия. Пассивная форма может выражаться в сознательном уходе в мир фантазий, наркомании, алкоголизме.
Формы выражения конфликта во многом зависят от уровня развития личности, коллектива, возраста участников конфликта, их индивидуального жизненного опыта, личностных качеств, типа конфликта, специфики деятельности коллектива, от стиля управления коллективом.
Умение управлять конфликтными отношениями представляет собой одну из сложных социально-психологических и педагогических проблем. Вовремя и успешно разрешенные конфликты вносят существенные коррективы в социально-психологический климат коллектива, способствуют формированию устойчивости индивида в ситуации повышенной сложности, умения принимать своевременное, правильное решение без эмоциональных взрывов.
Существует прямая зависимость между успешностью разрешения конфликта в детском коллективе и той позицией, которую занимает педагог по отношению к данному явлению.
Рассмотрим некоторые встречающиеся в практике варианты возможных позиций педагога.
Позиция силового (авторитарного) вмешательства в конфликт. Педагог признает наличие конфликта, пытается фиксировать участвующие стороны и расстановку сил. Но педагог не столько стремится разрешить конфликтную ситуацию, сколько с ней борется, считая, что всякий конфликт в детском коллективе - это зло. Как правило, единолично определяет правого и виноватого и, применяя соответствующие санкции, подавляет конфликт, но в действительности разрешения конфликта не происходит. Он может принять другие формы, или конфликтующие перенесут его выяснение за пределы школы, что чаще приводит к проявлению силовых форм решения конфликта, но уже со стороны конфликтующих сторон.
Позиция невмешательства. Чаще занимается педагогом-либералом. Он старается не замечать конфликтных ситуаций, столкновений, которые возникают в руководимом им коллективе. Не вмешивается в конфликт до тех пор, пока ему на него не укажут или он не коснется его лично. Его реакцию на создавшуюся ситуацию могут вызвать замечания, критика со стороны администрации или коллег. Вполне вероятно, что разрешение конфликта он возложит на актив класса.
Позиция замалчивания конфликта. У некоторых педагогов сложилось мнение, что возникновение конфликтов в руководимом ими коллективе свидетельствует об их профессиональной слабости, педагогической неудаче. Конфликт, по убеждению таких педагогов, высвечивает их воспитательное бессилие. Наличие конфликтной ситуации просто не признается, отвергается. Педагог, таким образом, пытается уйти от проблемы простым ее непризнанием. Чаще всего эта позиция возникает вследствие незнания, как из этой ситуации выйти. Ситуация может перейти в форму запущенности, хронического состояния, что. крайне негативно сказывается на развитии коллектива.
Поиск путей целесообразного вмешательства в конфликт. Решая этот вопрос, педагог опирается на собственные знания коллектива, его воспитательные возможности, анализирует ситуацию и прогнозирует варианты развития конфликтных отношений, возможные последствия. Может быть принято решение о временном невмешательстве, о предании гласности причин конфликта, о необходимости срочного воздействия на конфликтующие стороны с применением прямых или косвенных методов разрешения конфликта.
Можно расширить или сузить сферу влияния конфликтующих сторон, что позволит ослабить или усилить напряженность и ускорить процесс выяснения взаимных претензий. Можно переключить внимание конфликтующих сторон на другой объект, что дает возможность принять нестереотипное решение по выходу из ситуации принесет элементы нового, необычного. В таких ситуациях применение проблемного метода обучающего характера необходимо в отношении каждой конфликтующей стороны, что способствует формированию активного позитивного жизненного опыта. Конечно, нельзя не прогнозировать возможное поведение конфликтующих сторон. Переключить внимание можно и за счет смены вида деятельности, которая стимулировала бы новые доминирующий интересы.
Роль “судьи” может взять на себя сам учитель, но при условии, что его авторитет основан не столько на ролевой позиции, сколько на принятии конфликтующими сторонами его личностных качеств. Важно оказываемое доверие как гарант справедливого разрешения конфликта, когда недопустимо ущемление чувства собственного достоинства ни одной из сторон. Существенное значение для успешного разрешения конфликта имеет владение учителем методом убеждения, аргументации. Аргументация
может строиться на основе аналогии, сравнения, экстраполяции, доведения до абсурда, признания позитивного в негативном или негативного в позитивном, исключения отрицательного, допущения несуразного.
К разрешению конфликтной ситуации может быть привлечен и коллектив. Основная сложность - уметь понять необходимость коллективного вмешательства. Иногда оно может усугубить, ужесточить конфликт, особенно в детском коллективе. “Существует такая область отношений в детской среде, - писал В.А.Сухомлинский, - куда не всегда можно и нужно допускать посторонних”.
Практика вмешательства в конфликт не лишена и характерных ошибок, которые допускаются педагогами. К наиболее типичным можно отнести следующие.
Недооценка или переоценка значимости общественного мнения группы или коллектива для того или иного участника конфликта. Чаще всего подобная ошибка допускается из-за отсутствия знаний о неформальной структуре коллектива, статусе каждого его члена в этой структуре. Чем выше статус учащегося в неформальной структуре коллектива, тем острее его чувствительность к мнению этого коллектива. Однако если речь идет о новичке, то эта зависимость может оказаться иной. Например, для новичка, обладающего невысоким статусом в неформальной структуре коллектива, сам коллектив может быть референтным, значимым. Уровень развития коллектива определяет значимость общественного мнения для каждого его члена.
Преувеличение педагогом роли возможного собственного влияния. Эта ошибка - следствие непонимания учителем уровня своего авторитета и конфликтующих сторон. Работая с учащимися младших классов, учитель пользуется безграничным авторитетом. Наблюдается эффект иррадиирующего авторитета. Младшие школьники обращаются к учителю за помощью, советом по самому широкому кругу вопросов. Педагогу щедро авансируется доверие и при решении сугубо личных проблем учащегося. Но по мере взросления школьников ситуация меняется, мы больше сталкиваемся с явлением дискретности, избирательности авторитета. Другими словами, он принимается в одних областях и не распространяется на другие, чаще всего сугубо личностные. Поэтому и эффективность собственного влияния педагога на конфликтующие стороны может быть очень различной, порой не адекватной его ожиданиям.
Недооценка или переоценка предшествующего собственного опыта регулирования отношений в коллективе.
Решаясь на вмешательство в конфликт, педагог склонен занимать позицию над конфликтующими, позицию “верховного судьи”. Но нужно помнить, что быть объективным крайне сложно. В процессе профессиональной деятельности у педагога складываются определенные отношения к тем или иным ученикам. Они могут иметь оттенки явной симпатии, нейтралитета или даже антипатии. Трудно ожидать, что педагог может разом от этих чувств освободиться. “Третий” при столкновении двоих вступает в сложные межличностные отношения с обоими и, сам обладая специфическими чертами характера, не может претендовать на полную объективность. В большинстве случаев мы отдаем предпочтение тому из двоих, кто ближе нам по психологическому складу, по социальной и ценностной ориентации.
В процессе формирования профессионального мастерства в разрешении конфликтных ситуаций педагог должен не столько стремиться отказаться от своей индивидуальности, сколько четко сформулировать ориентиры справедливости для конфликтующих сторон и использовать методы, позволяющие им услышать друг друга, понять и принять. Стремления педагога должны быть направлены на создание ситуации, в которой обе стороны сохранят чувство собственного достоинства.
В целом своевременное разрешение конфликтов (особенно в детском коллективе) является одним из факторов формирования самосознания, творческой самостоятельности и нравственной устойчивости. Как показывают наблюдения, конфликт в детском коллективе, оставленный без своевременного вмешательства взрослого, часто приводит к развитию культа силы, особенно если причина противоречий - дележ общего объекта притязаний. Вмешательство педагога в конфликтную ситуацию всегда должно нести урок нравственности, помогая учащимся понять суть социальных ценностей, обогатить их небольшой жизненный опыт.
Стремясь разрешить конфликт, необходимо определиться, что же мы должны для себя выяснить:
установить действительных участников конфликтной ситуации;
определить в пределах возможного причины, цели, мотивы, особенности характера конфликтующих сторон;
изучить ранее существовавшие межличностные отношения участников конфликта;
изучить намерения конфликтующих сторон и представления о способах разрешения конфликта;
определить отношение к конфликту не вовлеченных в него членов группы, коллектива;
принять решение о наиболее приемлемых способах разрешения конфликта.
В разрешении конфликтных ситуаций используют как прямые, так и косвенные методы. Владение этими методами позволит педагогу быть более гибким тактиком, учитывая не только собственные возможности, но и множество других факторов, характеризующих особенности ситуации, сопутствующих ей обстоятельств.
В практике руководства коллективами широко распространеныпрямые методы угашения конфликтов, среди которых индивидуальная беседа, групповое и коллективное обсуждение .
При организации индивидуальной беседы руководитель (учитель) поочередно приглашает к себе конфликтующих и просит каждого изложить суть и причины столкновения. При этом необходимо пресекать любую попытку оценочных суждений и требовать привести только факты, избегая эмоций. Далее учитель, насколько это возможно, уточняет факты. Как только он, независимо от суждений конфликтующих, приходит к определенному решению, так вызывает обоих и просит их в его присутствии высказать все, что они считают нужным, при этом прерывает любые проявления негативных эмоций и объявляет им свое решение. Оно может быть в пользу одного либо не в пользу обоих; в любом случае педагог прям, деловит и опирается на свой авторитет, этические традиции, существующие в обществе. Это решение служит сигналом, что инцидент исчерпан и возвращаться к нему - отнимать время у занятых людей.
Педагог может принять решение прибегнуть к групповому или коллективному обсуждению.
Педагог предлагает конфликтующим высказать свои претензии друг к другу в присутствии всей группы на собрании. Последующее решение он принимает на основе выступлений участников обсуждения, и решение объявляется от лица группы.
Если конфликт, несмотря на указанные меры, не утихает, педагог прибегает к санкциям в отношении конфликтующих (одного из них либо обоих): от повторных критических замечаний (с глазу на глаз и при группе) до административных воздействий, коль скоро конфликт наносит ущерб учебному процессу.
Если и это не помогает, педагогу необходимо изыскать способы развести конфликтующие стороны (по разным классам, группам) так, чтобы они реже встречались.
В современных условиях становления многополярного мира, несмотря на усилия международных организаций и гражданского общества, вооруженная агрессия по-прежнему остается не только распространенной альтернативой дипломатическому урегулированию конфликтов, но и одной из постоянно совершенствуемых насильственных практик.
По мнению экспертов, в данный момент мировой истории происходит масштабное внедрение военных приемов и средств в сферу международных отношений. Место войны, ранее являвшейся, фактически, единственной формой вооруженного противоборства стран и народов, в XX – начале XXI веков все активнее занимают терроризм, геноцид, интервенция и т.д. Последнее из этих понятий в настоящее время получает все более широкое распространение на международной арене, хотя в «Концепции внешней политики Российской Федерации», утвержденной Президентом В.В. Путиным 12 февраля 2013 года, подобные операции названы «подрывающими устои международного права».
По мнению Министра иностранных дел России С.В. Лаврова, использование военных интервенций с целью смены политических режимов в неблагополучных странах – это «прямой путь к потере контроля за глобальными процессами, что больно ударило бы по всем членам мирового сообщества, включая инициаторов внешнего вмешательства» . Это убеждение поддерживается и сотрудниками зарубежных научных организаций, по словам которых, сейчас «почти невозможно установить глобальный демократический контроль над проведением интервенций», а «начав интервенцию, становится невозможно ее контролировать» . Опасность усиливается еще и тем обстоятельством, что в рамках подобных операций главной действующей силой часто становится отнюдь не армия, а иные государственные ведомства и институты (например, специальные службы), акции которых, как правило, носят скрытый, неявный характер.
Между тем, изучение интервенции с теоретической точки зрения является для отечественной науки сравнительно новой темой. Несмотря на то, что отдельные случаи иностранного военного вмешательства во внутренние дела независимых государств (Кореи, Греции, Вьетнама и т.д.) нашли отражение в исследовательской литературе, на данный момент сложно говорить о существовании общей теории, способной объяснить сущностные черты таких операций. Этот факт не может не вызывать озабоченности, если учесть, что еще в 1874 году в книге «Начало невмешательства» профессором Л.А. Камаровским был поставлен вопрос о необходимости создания общей теории интервенций. Он считал, что отвергать возможность существования такой теории могут только «люди мало знакомые с природой государства и законами» , однако до настоящего времени обращения исследователей к этой теме были достаточно редкими. В результате, в научной литературе по данной проблеме отсутствует даже унифицированный терминологический аппарат.
Как правило, отечественные ученые употребляют термин «интервенция» в значении «насильственное вмешательство одного или нескольких государств во внутренние дела другого государства» . Это определение является устоявшимся, но вряд ли можно полностью с ним согласиться. Указанная дефиниция, описывая особый вид международных конфликтов, не позволяет до конца понять ни причины и цели осуществления интервенции, ни специфические средства, используемые для достижения этой цели, ни систему отношений, возникающих в ее процессе, между противоборствующими сторонами.
Зарубежные специалисты также не смогли придти к единообразному определению «интервенции» – наиболее классической стала дефиниция немецкого юриста Л.Ф. Оппенгейма, звучащая следующим образом: «насильственное вмешательство одного государства в дела другого государства с целью поддержания или изменения текущего положения вещей» . Впрочем, сейчас в политической науке используется и более упрощенное определение: «насильственное вмешательство одного государства в дела другого государства» .
Естественно, использовать столь расплывчатое определение в сколько-нибудь масштабном научном исследовании не представляется возможным, поскольку в таком случае терминологическая граница между различными видами военно-политических операций будет практически стерта. И если сейчас, скажем, путаницы между понятиями «интервенция» и «война» в исследовательской литературе, как правило, уже не происходит, то понятия «интервенция» и «вторжение» часто совершенно неверно используются как синонимы. Для понимания основных характеристик интервенции необходимо, в первую очередь, выявить черты, отличающие данный вид конфликтов от иных форм межгосударственного противостояния.
В первую очередь, важным отличием интервенции от войны или вторжения является тот факт, что вмешательство может осуществляться без непосредственного участия армейских подразделений с помощью специальных разведывательно-диверсионных органов, а также средств дипломатии (формами интервенции могут быть названы политические убийства, шантаж, организация заговоров и переворотов и др. ). Отсюда, различают открытые и скрытые интервенции – если первые проводятся с открытым применением военной силы, то вторые реализуются с помощью секретных, негласных методов и средств. В современных условиях эта особенность интервенций приобрела большую актуальность, и во внешнеполитических конфликтах цели сторон все чаще достигаются не за счет прямого вооруженного воздействия, а с использованием альтернативных форм: диверсионных, экономических, дипломатических, информационных, психологических и т.д. В этой связи российский военный специалист В.А. Золотарев считает, что « новую эпоху «невоинствующих» войн, в которых политические цели достигаются не посредством прямого вооруженного вмешательства, а путем применения иных форм насилия, подрыва мощи противника изнутри» открыло политическое противостояние СССР и США во второй половине XX века. Тем не менее, можно утверждать, что начало этой «эпохи» было связано, скорее, с Первой мировой войной, когда использование разведывательно-диверсионных средств для инспирирования внутриполитической дестабилизации противников приобрело большие масштабы – подобные методы с разной степенью успешности применялись как державами Антанты, так и Тройственного Союза.
В дальнейшем, широкое распространение получила, например, экономическая интервенция, включающая в себя финансирование оппозиционных сил; провоцирование забастовок; подделку национальной валюты; введение санкций экономического характера и т.д. Такие методы применялись в 1951 году в отношении Китая после его вступления в Корейскую войну, в 1972–1973 годах в Чили, в 1980-х годах – против Никарагуа и т.д. Даже деятельность Коминтерна по финансированию социалистических партий и групп в Европе и за ее пределами может считать формой экономической интервенции. В этой связи обратимся к решению Международного суда ОНН по делу «Никарагуа против США». В данном документе содержалось достаточно любопытное указание на то, что « помощь повстанцам в виде поставок оружия или оказания тыловой либо иной помощи», будучи формой интервенции, не является формой «вооруженного нападения» . Тем самым, возможность осуществления невооруженных интервенций была признана официально.
Помимо этого, в рамках современных концепций все больше специалистов склоняются к идее, что интервенцией можно называть лишь операцию, которая проводится в странах, где уже существуют серьезные внутриполитические противоречия, либо перешедшие в фазу вооруженной борьбы, либо имеющие тенденцию к этому. В этом состоит ее коренное отличие от вторжения, которое в основном направлено против внутренне стабильных государств, и имеет своей целью, как раз, дестабилизацию положения в них для извлечения выгоды (территориальных захватов, наложения контрибуции, распространения влияния и т.д.). Применительно к интервенции, можно наблюдать совершенно противоположную картину – как выразился известный американский политолог С. Хантингтон, «политические причины, провоцирующие военную интервенцию… лежат в области отсутствия или низкого уровня эффективности политических институтов» , то есть внутренняя слабость, а вовсе не сила, государства создает предпосылки для иностранного вмешательства.
Более того, военные интервенции «происходят не в вакууме, и никогда не были абсолютно неожиданными», «они рождаются из череды серьезных политических кризисов» в далеко не благополучных странах. К моменту введения иностранных войск на территорию независимого государства, легитимность действующей власти в нем уже находится под сомнением, как это было на Кубе в 1906 году или в Советской России в 1918 году. И хотя зарубежные интервенции также часто направлены на извлечение выгоды, но предполагают ее получение за счет урегулирования конфликтов на определенной территории, а отнюдь не их провоцирования или эскалации. Даже минимальный опыт их изучения доказывает, что, иностранное военное вмешательство часто направлено не только на подавление насилия на конкретной территории, но и на инспирирование там социально-политических изменений. К числу таковых можно причислить получение автономии или независимости отдельными регионами страны, подвергшейся интервенции (если ожесточенная борьба за независимость была причиной вмешательства), демилитаризацию, принятие новых законов и подзаконных актов, изменение формы государственного устройства (от демократии до военной диктатуры) и т.д.
На данную особенность обращали внимание многие ученые. Например, исследователи из США С. Бланк и Л. Гринтер пришли к выводу, что «с 1775 года в каждой крупной гражданской войне или революции международная интервенция играла или стремилась играть огромную роль» . Вторил им и академик Академии военных наук Российской Федерации, профессор Л.И. Ольштынский, по словам которого, «революции и гражданские войны в истории были часто связаны с вмешательством внешних сил разных форм и масштабов» . Об этом же писал и сотрудник американского Стратегического исследовательского центра К. Пол, указывая на тот факт, что интервенция рождается как ответная реакция на какой-либо непредвиденный кризис, могущий привести к неприемлемым последствиям, а потому требующий немедленных действий .
Профессор Оксфордского университета сэр А. Робертс выделил 8 основных причин интервенций, имевших место в истории международных отношений: помощь законному правительству в условиях гражданской войны; ответная интервенция (контр-интервенция); защита собственных граждан в другой стране; самозащита; поддержка нации или колонии в борьбе за самоопределение; препятствие беспорядкам и терроризму; предотвращение массового нарушения прав человека . Как видно, почти все эти причины связаны с наличием в стране, подвергшейся интервенции, вооруженной борьбы между различными группами.
Другой крупный западный исследователь этого феномена – профессор Гарвардского университета С. Хоффманн – также видел прямую взаимосвязь между внешней интервенцией и внутренними конфликтами. В книге «Мировой беспорядок» 1998 года издания он утверждал, что двумя основными причинами, создающими необходимость иностранного военного вмешательства в дела суверенного государства, могут быть либо угроза международному миру с его стороны, либо массовое нарушение в нем прав человека . Оба эти фактора прямо характеризуют степень конфликтности политического режима. В эту концепцию органично вписывается даже интервенция Антанты в Россию, так как, с одной стороны, стремление большевиков к организации мировой революции угрожало глобальному миру, а с другой – проводимая в РСФСР политика «красного террора» вполне может трактоваться как масштабное нарушение прав человека. Соответственно, легитимация интервенций, как правило, связывается не столько с национальными интересами, сколько с необходимостью отстаивания общечеловеческих ценностей, сохранения мира и стабильности, как на конкретной территории, так и в глобальном масштабе.
Подобный подход далеко не нов и встречается даже в правовых концепциях XIX века. К примеру, в работах Х. фон Роттека, утверждалось, что в случае распада государства на несколько борющихся самостоятельных образований, оказание военной помощи любому из них являлось абсолютно законным и приемлемым актом . Британский правовед и политический деятель сэр Р. Филлимор в «Комментариях по международному праву» делал недвусмысленное заключение, что государство имеет полную возможность вмешиваться во внутренние дела соседей, если ими установлен политический режим, открыто враждебный правительствам и народам других стран . Причем в ту эпоху, как и сегодня, легитимность интервенции зависела от масштаба конфликта, числа жертв и динамики эскалации .
Данная особенность достаточно ярко выражена и в докладе «Международной комиссии по гуманитарной интервенции и государственному суверенитету» 2001 года. В документе главными причинами возможного военного вмешательства в конфликт были названы неспособность государства защитить граждан и массовые потери среди населения (геноцид, «этнические чистки» и т.д.), а условиями интервенции провозглашались: наличие благих намерений; соответствие масштабов цели используемым средствам; исчерпание возможностей мирного урегулирования; гарантии достижения положительных результатов .
К этому стоит добавить замечание профессора Гронингенского университета У.Д. Верви, по мнению которого, государство-интервент должно в обязательном порядке быть беспристрастным и не иметь какой-либо политической или экономической заинтересованности в исходе конфликта . Кроме того, важное дополнение к этому списку сделал Президент школы права Таллиннского университета Р. Мюллерсон – по его словам, интервенты должны преследовать цель «остановить или предотвратить страдания населения, а не способствовать смене политического режима» в стране . Впрочем, на практике в современном мире достижение первой цели подчас практически неосуществимо без второй. В таком ракурсе совершенно не удивительно, что легитимность интервенции, как операции, не носящей характер войны, как в прошлом, так и в настоящее время, строится в основном на общественной поддержке .
Фактически, можно утверждать, что действия инициаторов интервенции часто представляют собой попытку разрешить внутренний конфликт с помощью внешнего . Недаром российский исследователь И.П. Чернобровкин назвал военную интервенцию «крайним средством миротворческого контроля», необходимую в условиях, когда «посредничество и невоенные ресурсы давления оказываются недостаточными для прекращения… насилия» . В этом его поддерживает политолог А.А. Сушенцов, считающий, что уже долгое время «на практике стирается грань между боевыми действиями и миротворчеством» . Далеко не нов такой взгляд и для зарубежной науки – например, в работах Дж. Старки и Л. Оппенгейма по международному праву интервенция называется в числе средств урегулирования территориальных споров наряду, скажем, с блокадой и эмбарго .
Таким образом, интервенция представляет собой интернационализированный внутренний конфликт («военные действия внутри страны, которые принимают характер международных» ) и является внешней реакцией на начало в каком-либо государстве восстания, геноцида, гражданской войны. Такие случаи в истории международных отношений далеко не редки. Например, только в XX веке через интернационализацию прошли вооруженные конфликты в Финляндии в 1918 году (противников поддерживали в основном РСФСР, Германия и Швеция), в Испании в 1936–1939 годах (наиболее активными иностранными участниками в ней были Германия, Италия, Португалия и СССР), во Вьетнаме в 1957–1975 годах (в этом конфликте в разной степени принимали участие около 10 зарубежных стран), в Никарагуа в 1981–1990 годах и т.д. В вооруженном конфликте в России в 1918–1920 годах также участвовало также более десятка стран.
В XIX–XX веках интернационализация была обусловлена не столько инициативой международного сообщества, сколько стремлением самих участников внутреннего конфликта заручиться поддержкой из-за рубежа (такого рода помощь должна была уравновесить силы или склонить «чашу весов» на сторону того из противоборствующих лагерей, кто смог заручиться поддержкой более могущественной державы). Поводом к интернационализации могло служить принципиальное неравенство сил (асимметрия в военно-техническом и политическом потенциале), нарушение противником общепринятых правил и законов, а также непропорционально большое число жертв с одной из сторон. Сегодня же наблюдается иная ситуация – широкое распространение получили операции по принуждению к миру, в рамках которых доминирующей стала последовательность «сила – право – мир». Ведь государства, как правило, не стремятся признавать существование вооруженного конфликта в рамках своих границ (даже в тех случаях, когда он очевиден), поэтому международному сообществу приходится использовать силовые методы остановки взаимного насилия. Этот механизм современные французские исследователи называют «гибридом из дипломатических и военных методов разрешения конфликтов». Силовое воздействие в этой системе не является главным элементом, но обойтись без него невозможно – как пишет французский генерал П. Сартр, «отказ от использования силы ради достижения целей миротворческой операции придает ей некий имидж, который не только не сдерживает деструктивные элементы, но и даже может спровоцировать их» .
В рамках современных представлений можно выделить три формы интернационализации внутреннего вооруженного конфликта :
- Прямая поддержка группировок, участвующих во внутреннем противоборстве, разными государствами или группами государств;
- Вмешательство иностранного государства или группы государств в конфликт на стороне одной из противоборствующих группировок;
- Вмешательство иностранного государства или группы государств в конфликт с целью его урегулирования.
Третья разновидность как раз и может быть названа интервенцией.
По всей видимости, ключевым в данной схеме является тот факт, что иностранное военное вмешательство ведет к интернационализации внутреннего вооруженного конфликта независимо от своей интенсивности . Так, численность воинского контингента, отправленного в другую страну для проведения военно-политических операций, решающего значения в данном вопросе не имеет. Даже минимальное количество зарубежных военспецов может изменить баланс сил и способствовать эскалации конфликта. В результате изучения различных форм и методов иностранного вмешательства, С. Хоффманн предложил их дифференциацию по степени интенсивности на три категории: в первом случае действия зарубежных сил ограничиваются оказанием гуманитарной помощи населению страны, в которой происходит конфликт; на втором уровне проводятся операции по «принуждению к миру» как в оборонительной, так и в наступательной форме; третий сценарий предусматривает применение любых средств, способных подвигнуть противников к прекращению огня и переходу к переговорам, вплоть до физической ликвидации политических лидеров противоборствующих лагерей. Несмотря на то, что подобный формат урегулирования, по сути, означает выход за рамки правового поля, он неоднократно применялся в ходе конфликтов на Ближнем Востоке, в Азиатско-Тихоокеанском регионе, на Кавказе и в Латинской Америке .
Правда, по данным ведущего научного сотрудника Института мировой экономики и международных отношений РАН Е.А. Степановой, применение таких методов урегулирования во второй половине XX века доказало их несостоятельность – из 190 проанализированных ей случаев использования иностранной военной интервенции лишь в 57 (то есть, в 30%) имело место прекращение открытой конфронтации . Мало того, благодаря исследованиям американцев Ф. Персона и М.О. Лаунсбери из Уэйнского государственного университета удалось установить, что интервенции в гражданские войны не способны принципиально изменить и политический режим страны – из 109 рассмотренных учеными эпизодов в 80% случаев недемократические государства после зарубежных вмешательств остались таковыми же. При этом в таких странах на 7–11% более вероятно отсутствие экономического роста по сравнению с государствами, не пережившими внешней интервенции, и в среднем на 4% более распространена коррупция среди чиновников .
Тем не менее, эти аргументы пока не принимаются во внимание политическими деятелями, поскольку интервенция воспринимается как крайнее средство решения конфликтных ситуаций, и ее экстренный характер нивелирует недостаточную эффективность. В 2000 году Генеральный секретарь ООН К. Аннан специально обратил на это внимание мирового сообщества: «вооруженная интервенция всегда должна оставаться крайним средством, однако перед лицом массовых убийств от этого средства нельзя отказываться» .
Учитывая все эти обстоятельства, определение интервенции необходимо сформулировать следующим образом – «это умышленное вмешательство одного или нескольких государств во внутренний конфликт на территории другого государства с целью его прекращения ». Такая дефиниция в равной степени учитывает как современные стандарты проведения подобных акций, так их исторические формы. Исходя из него, вмешательство вовсе не обязательно является насильственным, но вполне может быть добровольным; оно не всегда призвано причинить вред народу страны, подвергшейся интервенции, но бывает призвано оказать ему поддержку. Собственно, и прекращение конфликта может быть достигнуто не за счет достижения мирных договоренностей, а с помощью военного разгрома одного или нескольких противоборствующих групп и лагерей. Если известный французский историк М. Фуко называл едва ли не главным инструментом поддержания межгосударственного баланса в Европе войну , то наиболее радикальным средством восстановления нарушенного политического баланса внутри страны считалась и считается именно интервенция.
Лавров С.В. Внешнеполитическая философия России. // Международная жизнь. 2013. №3. С. 3.
Pandolfi M., McFalls L. Global Bureaucracy. // Conflict, Security and the Reshaping of Society: The civilization of war. London: Routledge, 2010. Pp. 182, 183.
Камаровский Л.А. Начало невмешательства. М., 1874. С. 1.
Советский энциклопедический словарь. М.: Советская Энциклопедия, 1986. С. 496.
Oppenheim L. International Law. Vol. I. London, 1955. P. 134.
Kelsen H. General Theory of Law and State. Cambridge: Harvard University Press, 1945. P. 332.
Архипов А.И. Экономический словарь. М.: Проспект, 2004. С. 269.
Люткене Г.В. Совремнные концепции войны: социально-философский анализ: Автореф. дисс. … канд. полит. наук. М., 2011. С. 19.
Золотарев В.А. Военная безопасность Государства Российского. М., 2001. C. 291.
Хохлюк Г.С. Уроки борьбы с контрреволюцией. М.: Мысль, 1981. С. 142–143.
Краткое изложение решений, консультативных заключений и постановлений Международного Суда. 1948–1991. Нью-Йорк: Организация Объединенных Наций, 1993. С. 205.
Huntington S.P. Political Order in Changing Societies. Yale, 1968. P. 195–196.
Kapetanyannis K. Socio-Political Conflicts and Military Intervention. The case of Greece: 1950–1967: PhD Thesis. London, 1986. P. 317, 335
Blank S.J., Grinter L.E., Magyar K.P., Ware L.B., Weathers B.E. Conflict, Culture, and History: Regional Dimensions. Washington, 1993. P. 5.
См.: Ольштынский Л.И. Периодизация и характер гражданской войны в России в свете современной военной науки (военно-теоретический и социально-политический анализ) [Электронный ресурс]. – Режим доступа: www.lennor.ru/content/view/14/23/lang,ru/ (дата обращения 21.08.2014)
Paul C. Marines on the Beach: The Politics of U.S. Military Intervention Decision Making. Westport: PSI, 2008. P. 71.
Roberts A. Beyond «dictatorial interference». // The Empire of Security and the Safety of the People. / Ed. by W. Bain. New-York, 2006. P. 161.
Hoffmann S. World Disorders: Troubled Peace in the Post–Cold War Era. Lanham: Rowman and Littlefield, 1998. P. 161–164.
См.: von Rotteck H. Das Recht der Einmischung in die inneren Angelegenheiten eines fremden Staates vom vernunftrechtlichen, historischen und politischen Standpunkte erörtert. Freiburg, 1845. P. 10–47.
См.: Phillimore R. Commentaries upon International Law. Vol. 1. Philadelphia, 1854. P. 433–483.
Le Mon C.J. Unilateral Intervention by Invitation in Civil Wars: The Effective Control Test Tested. // New York University Journal of International Law and Politics. 2003. Vol. 35. №3. P. 744–748.
Лапанович Е.А. Гуманитарная интервенция: между моралью и правом. // Электронное приложение к «Российскому юридическому журналу». 2014. №2. С. 22.
Verwey W.D. Humanitarian Intervention under International Law. // Netherlands International Law Review. 1985. Vol. 32. P. 418.
Müllerson R. International legal politics and use of force. // Theory and Practice of the restoration of rights. 2013. №1. P. 30.
Hillen J. American Military Intervention: A User’s Guide. // The Backgrounder. 1996. May 2.
Чернобровкин И.П. Принципы и тенденции миротворческого контроля внутригосударственных конфликтов. // Политическая наука. 2005. №4. С. 141.
Сушенцов А.А. Война как правовая процедура. // Международные процессы. 2007. Том 5. №1(13). С. 134.
Starke J.G. An Introduction to International Law. London, 1958. P. 341.; Oppenheim L. International Law. Vol. II. London, 1995. P. 132.
Стюарт Дж.Г. К единому определению вооруженного конфликта в международном гуманитарном праве: анализ интернационализированного вооруженного конфликта. // Международный журнал Красного Креста. 2003. Том 85. №850. С. 131.
Sartre P. Making UN Peacekeeping More Robust: Protecting the Mission, Persuading the Actors. New-York: International Peace Institute, 2011. P. 10.
Подробнее см.: Егоров С.А. Косовский кризис и право вооруженных конфликтов. // Международное право. 2000. №3. С. 90–106.
См.: Cryer R. «The fine art of friendship»: jus in bello in Afghanistan. // Journal of Conflict and Security Law. 2002. Vol. 7. №1. P. 37–83.
См.: Kelley J.B. Assassination in Wartime. // Military Law Review. 1965. Vol. 30. P. 101–111.; Beres L.R. Assassination and the Law: A Policy Memorandum. // Studies in Conflict and Terrorism . 1995. Vol. 218. P. 299–315.; Gross M.L. Fighting by Other Means in the Mideast: a Critical Analysis of Israel’s Assassination Policy. // Political Studies. 2003. Vol. 51. P. 350–368.; Schmitt M.N. State-Sponsored Assassination in International and Domestic Law. // Essays on Law and War at the Fault Lines. Hague: Asser Press, 2011. P. 283–360.
См.: Степанова Е. Интернационализация локально-региональных конфликтов. // Международная жизнь. 2000. №11. С. 83–94.
Pearson F., Lounsbery M.O. Post-Intervention Stability of Civil War States. // Critical Issues in Peace and Conflict Studies. / Ed. by T. Matyуk, J. Senehi, S. Byrne. Plymouth: Lexington Books, 2011. P. 48–49, 51.
Цит. по: Мошкин С.В. Гуманитарные интервенции: условия и приоритеты. // Научный ежегодник Института философии и права УрО РАН. Екатеринбург, 2007. С. 242.
См.: Фуко М. Безопасность, территория, население. Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1977–1978 учебном году. СПб.: Наука, 2011. С. 391–393.
Иванов А.А.
Предлагается рассматривать управление конфликтами как социально-значимую ситуацию глазами ученых специалистов-практиков, должностных лиц и обывателей с учетом того, что каждым субъектом информация будет интерпретироваться по-разному, а реально наблюдаемые ими события, факты или явления приобретают значимость или нейтральность в зависимости от интересов, потребностей или сиюминутной выгоды.
Прогнозное социальное проектирование, как метод вмешательства в процесс выработки управленческих решений, направлено не только на то, чтобы показать или предсказать, "что ждет нас там... за поворотом", но и по возможности "предотвратить за поворотом возможную беду" .
Выделяя уровни социокультурной организации общества Т.М. Дридзе построена аналитическая абстракция практической деятельности субъектов (Конус Дридзе), учитывающая самые различные связи и отношения, в которые они могут вступать в процессе жизнедеятельности, в том числе и в конфликтной ситуации. Нормы и ценности, присущие этим уровням социальной организации, могут препятствовать или способствовать достижению субъектами своих целей и решению задач.
Профилактика социальных конфликтов возможна путем диагностирования актуальных и потенциальных точек напряжения в преддверии выработки управленческих решений (а не после принятия таковых) и соответствующей организацией диалога между всеми заинтересованными сторонами (включая тех, кому предстоит проводить решения в жизнь).
Анализ теоретических работ по подходам к конфликтам позволяет сформулировать пять основных методологических принципов, позволяющих продолжить работу по теоретической и практической разработке концепции управленческого «вмешательства" в конфликт.
Одним из методологических принципов в "концепции вмешательства" в конфликт является принцип адекватности воздействия, призванный способствовать выявлению реального предмета конфликта и поиску методов регулирования конфликтного взаимодействия.
Второй принцип - это действенность вмешательства. Действенность вмешательства в конфликты выступает как очень сильное требование к способам технологизации и операционализацию результатов диагностик. Конфликтами можно управлять тогда, когда они открыто проявляются в противоборстве и столкновении субъектов. В этом плане решения могут быть самые нестандартные, как сами ситуации, например, искусственное эскалация конфликта с целью его разрешения, ограничение и подавление конфликта на самой начальной стадии его зарождения и т. д. То есть, возможны гибкие технологии управления конфликтами, вырастающие из своевременной диагностики реальных ситуаций. В этом плане теоретические наработки должны появляться как обобщение экспериментальных наблюдений, т. е. чисто теоретически они не могут быть изобретены.
Культурные нормы, вводимые извне, в большинстве случаев будут отвергаться, а значит, необходимо сформулировсть еще один методологический принцип – необходимость «выращивание» культурных норм самими участниками конфликта.
Помимо вмешательства, которое может осуществить консультант (конфликтолог, социолог, психолог и т. д.), существует еще множество социальных воздействий - политических, дипломатических, экономических, этнических, которые могут оказать заметное влияние на развитие конфликта.
Отсюда принцип, регулирования и ограничения внешних воздействий. Как правило, разрешение конфликта зачастую связано с изменением "идеала" или "модели желаемого выхода", которые сами по себе не являются объектами воздействия. Насколько правомочно вмешательство извне в изменение такого идеала? Если вмешательство правомочно, то, следовательно, необходимо иметь идеальную схему разрешения конфликтов на разных уровнях управления, сфер жизнедеятельности и уровней субъектности.
В концепции вмешательства необходимо предусмотреть контроль экспериментального применения концептуальных схем (введения принципа контролируемого эксперимента), заключающегося в постоянной корректировке способов разрешения проблем по ходу дела, а не только на основе разработанных ранее схем. С учетом того, что разрешение конфликта в итоге действительно создает некоторое равновесие сил, необходимо учитывать, что при неосторожном вмешательстве оно может создавать почву для вызревания нового конфликта, который пока находится в "зародышевом" состоянии.
В концепции вмешательства в конфликты необходимо предусмотреть освобождение от убеждения, что любые конфликты можно разрешить, предупредить или устранить. Вместо этого мифа необходимо ввести принцип конструктивного конфликтного взаимодействия как принципа развития . А поскольку при развитии возможно рождение новых форм, которые требуют "наращивания жизнеспособности" субъекта, то вмешательство в конфликт должно способствовать не только снятию и разрешению противоречия, но и переходу субъектов на уровень создания новых социальных форм, без разрушения субъектов и нежелательных последствий.
Поэтому в концепции должен быть сформулирован императив эффективности управления конфликтами на всех уровнях. Он может звучать так: л юбое лицо, занимающее в управлении руководящую должность и управляющее организацией (общностью, отраслью, институтом и т.д.), если оно не контролирует динамику снятия противоречий и не обеспечивает проявление и снятие этих противоречий, управляет неэффективно .
Управленческое вмешательство в конфликты должно осуществляться с учетом интересов участвующих лиц или групп, исходя из общих профессионально-диагностических принципов, показывающих возможную степень разрушения или созидания в каждом конкретном случае, а также степень риска, ущерба и потерь.
Весьма важно при вмешательстве в любые конфликты соблюдение легитимности вмешательства в процесс созревания и развития конфликта.
Существующие представления управленцев, социологов и конфликтологов, признающие за конфликтами лишь их общие конструктивные или деструктивные функции, могут оказаться несостоятельным при практическом вмешательстве в конфликтные ситуации, если они не учитывают амбивалентентность первичного состояния конфликта.
Инновационные проекты: поиск ресурсов.
Анализ теоретических работ экономистов, социологов, историков и культурологов показывает, что все социальные инновации имеют общие существенные характеристики, независимо от того, в какой стране они происходят и на каком историческом этапе развития общества. В СССР все, что не соответствовало поставленных властью целям, что мешало их достижению, выражало сомнение или недостаточно быстро адаптировалось в новой ситуации, должно было исчезнуть, то есть перестать существовать. Переход к прямому «управлению» всеми процессами производства и распределения был тогда логическим следствием взявшей верх идеологии, не соответствующей, как оказалось, реальным процессам изменения внешних и внутренних условий. Сегодня другая реальность и другое отношение к социальным вмешательствам, в качестве которых все чаще выступают инновационные проекты.
Существенными характеристиками социальных инноваций на ранней стадии реализации являются следующие:
- Высокий риск и высокая степень неопределенности.
- Конкретность в частных формах управления.
- Разрушение устоявшихся общественных и индивидуальных стереотипов.
- Обострение социальных противоречий.
- Ужесточение форм конфликтного взаимодействия и эскалация конфликтов .
- Появление новых норм, культурных образцов и нового правового пространства.
- Сложнопрогнозируемые побочные эффекты, свойства социокультурной и организационной системы.
- Потребность в переходе на новый уровень управления и развития.
Таким образом, любая социальная инновация сопровождается ужесточение форм конфликтного взаимодействия и эскалацией конфликтов.
Если обратить внимание на социальные реформы и на те социальные процессы, которые им сопутствуют в России во всех сферах жизнедеятельности, то необходимо признать, что практически все они, разрушают устоявшиеся общественные и индивидуальные стереотипы, вызывают социальные протесты и жесткие формы противостояния, вплоть до терроризма. Потому необходимо рассматривать социальные реформы как социально-инновационные проекты, требующие поиска новых ресурсов, новых форм и норм взаимодействия между разными социальными группами, как в правовом, так и экономическом, организационном, интеллектуальном и духовном аспектах.
Преодоление жестких форм конфликтного взаимодействия возможно на пути поиска ресурсов при реализации инновационных проектов.
Можно выделить несколько видов ресурсов, которые обнаруживаются и в каждой конфликтной ситуации, как на микро-, так и на макроуровне:
- концептуальные ресурсы – обеспечивающие целостность и связность проекта, его методологическую устойчивость и логическую непротиворечивость;
- исследовательские ресурсы – привлечение специалистов для обследования, диагностики и анализа выделенной предметной области проекта;
- нормативно-правовые ресурсы , опирающиеся на существующие или разрабатываемые в ходе проекта нормативно-правовые акты разного уровня;
- информационно-коммуникативные ресурсы , открывающие доступ к проекту для всех заинтересованных сторон, строящие брэнд проекта и дающие возможность участникам получить доступ к необходимым данным и их обсуждению;
- организационные ресурсы , предусматривающие точное и быстрое распределение задач и ответственностей среди участников и обратную связь для контроля или регулирования выполнения задач;
- инструментальные ресурсы – обеспечивающие реализуемость проекта и его связь с практикой действий: показатели оценки ситуации, статистика, социологические исследования, некие методы упорядочивания баз данных;
- образовательные ресурсы – возможность повышения квалификации и расширения горизонтов профессионального сознания в ходе разработки и реализации проекта;
- идеологические ресурсы – учитывающие привлекательность, престижность и актуальность выдвигаемых в проекте идей для достаточно большого количества участников (не только молодежи);
- политические ресурсы , подразумевающие поддержку проекта федеральной, региональной и муниципальной властью, региональными, национальными, конфессиональными и другими элитами;
- финансовые ресурсы , которые важны тактически, но не являются стратегическим ресурсом проекта.
Главный ресурс, который всегда существует, но не всегда сознательно и планомерно используется на практике - это ресурс кооперации, партнерства, сотрудничества паритетных отношений и коммуникаций на базе общих профессионально-диагностических принципов между всеми конфликтующими сторонами.
Литература
- Дридзе Т.М. Социальная коммуникация и культура в экоантропоцентрической парадигме.//В контексте конфликтологии… М.: Институт социологии РАН,1997. №1.
- Дридзе Т.М. Экоантропоцентрическая парадигма в социальном познании и социальном управлении. //Человек 1998. №2.С.95-105.
- Тихонов А.В. Социология управления. Теоретические основы. – СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 2000.
- Цой Л.Н . Практическая конфликтология. Часть первая. М., 2002.
Диагностика видов конфликтов, выбор подхода к его разрешению с последующим подбором методов вмешательства - это традиционные этапы работы консультанта. Эффективный консультант - это, прежде всего, умение видеть многообразие аспектов конфликта и творческий выбор методов работы. Вместе с тем, опыт разрешения конфликтов указывает на определенную последовательность действий для конструктивного управления им.
Рассмотрим стратегию эффективного вмешательства, осуществляемого консультантом. Стратегическое вмешательство определяется несколькими постулатами, то есть основными условиями урегулирования конфликта. Данные постулаты будем рассматривать как своеобразные пункты, где должны определяться и приниматься существенные решения - о целесообразности вмешательств, их видах[ Старобинский Э. К. Как управлять персоналом. - М.: Бизнес-шко-ла «Интел-Синтез», 2005. С. 256.].
Стороны должны стремиться к позитивному разрешению конфликта и действовать соответствующим образом с помощью консультанта. Поэтому для консультанта очень важно установить хорошие взаимоотношения с обеими сторонами, не отдавая предпочтения ни одной из них, поскольку в таком случае его деятельность не будет эффективной.
Консультант должен:
Установить на ранней стадии взаимоотношения с обеими сторонами;
Разъяснить свои намерения относительно данной конфликтной ситуации;
Обеспечить себе поддержку. Представители обеих сторон и управляющие могут разъяснять намерения консультанта лицам, чьи интересы они представляют, и помочь им осознать важные моменты его деятельности.
Если одна из сторон не видит никакого смысла в урегулировании конфликта, то целесообразность дальнейшей деятельности консультанта вызывает сомнения.
2) Определение структуры взаимоотношений сторон
Консультант должен ясно представлять себе структуру сторон - участников конфликта.
Неясное лидерство, внутренняя силовая борьба, острое соперничество между фракциями и другие факторы могут стать значительным препятствием к разрешению конфликта. Очень важно познакомиться с формальными и неформальными лидерами и знать не только их мнение, но и степень их готовности к активному соучастию в процессе урегулирования конфликта. Это означает, что консультант должен не только устанавливать структуру сторон, но иногда помогать им разрабатывать более определенную внутреннюю структуру.
Консультант должен установить структуру взаимоотношений сторон и координировать центральную власть. Сотрудничество консультанта с представителями центральной власти будет повышать вероятность успеха.
Широко распространенным методом при этом является интервью с представителями обеих сторон как способ получения необходимой информации. С помощью этих интервью консультант определяет моменты:
Разграничение и внутреннюю структуру сторон;
Возможный состав группы, который может оказать ему поддержку.
Кроме того, интервью обеспечивают консультанта информацией о следующих решающих моментах, рассматриваемых позднее:
Интенсивность конфликта;
Уровень симметрии и силовой баланс;
Природа, характер конфликта (определенные проблемы, обиды, жалобы и поводы для недовольства).
Наличие групп, оказывающих поддержку, и интервью представляют консультанту благоприятную возможность разрабатывать индивидуальную программу исследования данной ситуации. Главная ориентация исследования - это создание предварительных условий, предназначенных для регулирования напряженности, интенсивности конфликта.
3) Поддержание равновесия сторон
Без определенной симметрии в отношениях между сторонами консультант не сможет выполнять свои обязанности. Собственно приглашение консультанта может явиться свидетельством наличия между сторонами определенного равновесия и желания сторон разрешить противоречия. Наличие значительного силового различия указывает на большую вероятность того, что более сильная сторона будет намерена разрешить конфликт посредством простого навязывания своей воли и принуждения другой стороны признавать ее.
Консультант должен проявлять активность, прежде всего, при наличии безвыходных ситуаций, в которых стороны более или менее соответствуют друг другу. Фактически безвыходная ситуация (или угроза ее возникновения вследствие того, что стороны имеют более или менее равную силу) оказывается движущим фактором для изучения природы, характера конфликта, его последствий и альтернативных решений. Важнейшей особенностью взаимодействия сторон в этих условиях является стремление к сохранению силового баланса. Помимо указанного консультант должен учитывать в своей деятельности и такие простые вопросы, как расходование приблизительно равного времени на консультирование с обеими сторонами, а также проведение отдельных обсуждений на нейтральной территории.
4) Поддержание "оптимального" уровня интенсивности конфликта
Высокая интенсивность конфликта сильно осложняет управление им и даже в ряде случаев делает его невозможным. Такое положение обуславливается тем, что ни одна из сторон не проявит готовности общения с другой стороной. Часты случаи, когда оба участника конфликта не видят большого смысла в деятельности консультанта, особенно если она ограничена определенными условиями одной из сторон.
Более того, существует и другая опасность. Конфликт, который находится в состоянии очень быстрой эскалации, может оказаться, как показывает практика, вне сферы влияния консультанта. Конфликты могут вступать в такую фазу, при которой стороны не проявляют желания осуществлять изменения, поскольку состояние конфликта стало для них привычным. Очевидно, что стороны в этой ситуации предпочитают нежелательные и деструктивные действия по разрешению данного конфликта, а не еще одну попытку достижения компромисса. Собственный позитивный образ сочетается с негативным представлением о другой стороне. Участники конфликта больше не желают выслушивать другие точки зрения, поскольку это только способствует возникновению сомнений в своей правоте, и придерживаются собственного представления о ситуации[ Кибанов А. Я., Захаров Д. К. Организация управления персоналом на предприятии. - М.: ГАУ, 2005. С. 212.].
Подобные затяжные конфликты могут представлять гораздо большую трудность для консультанта, чем внезапно возникшие острые кризисы.
5) Дифференциация вмешательства по 4 видам конфликта
Если на предыдущих этапах рассматривались вопросы управления динамикой конфликта, то здесь определяющим вопросом является качественная сторона разногласий, природа их возникновения.
Конфликтные ситуации обычно связаны с одним из следующих видов отношений, возникающих в процессе совместной деятельности групп:
Деловыми ("инструментальными") отношениями;
Социо-эмоциональными отношениями;
Отношениями при ведении переговоров о распределении ресурсов;
Силовыми отношениями.
Иногда возникновение конфликта связано со всеми указанными типами отношений, в таком случае они должны рассматриваться как разные аспекты одного конфликта.
6) Детализация конфликта, конфронтация, синтез
Практика показывает, что эффективной деятельность консультанта бывает лишь в случаях, когда рассмотрение предметов спора и конфронтации сторон происходят поэтапно. Такой подход приводит к синтезу мнений, то есть к выработке определенного решения, понимания, и достижению компромисса.
Этот повторяющийся процесс, каждый раз предусматривающий рассмотрение определенной части конфликта. Наилучшие результаты получаются тогда, когда этот метод будет поддержан обеими конфликтующими сторонами.
Непосредственной целью обсуждений является не принятие решений, а разъяснение перспектив обеих сторон. Конфронтация перспектив будет различной в зависимости от того, какой тип отношений доминирует: в вопросах делового характера это будут, главным образом, обсуждение и полемика, в вопросах социо-эмоционального характера - представление себя на месте другого в вопросах распределения ресурсов, ведения переговоров.
Результатом этой конфронтации перспектив может оказаться синтез: выработка решения, понимания и достижение компромисса.
Конфронтация может закончиться и созданием безвыходной ситуации. Безвыходные ситуации принуждают стороны к дальнейшей детализации, за которой вновь следует конфронтация.
7) Определение процедур достижения компромисса для каждой стороны, способствование постоянному прогрессу
Важная задача консультанта - четкое и решительное определение и указание процедур, которые стороны должны выполнять, их разъяснение и обоснование. Четкость в определении ролей и алгоритмов работы сторон создает спокойную обстановку, необходимую для продолжения работы, в то время как неопределенность, нерешительность и двусмысленность вызывают сумятицу недоверия. Часто стороны чувствуют себя дезориентированными и подвергающимися угрозам. Конфликт, как показывает опыт, - это по структуре совокупность увязанных во времени элементов, характеризующихся изменением взглядов сторон на предмет спора. Эффективное предпочтение какого-либо элемента процедуры его разрешения может зависеть прежде всего от искусности консультанта в выборе определенного элемента, обуславливающего наибольшую неудовлетворенность, а также способности сторон к изменению собственных взглядов.
Точность диагностики указанных двух составляющих процедуры управления конфликтом, подбор адекватных методов работы, искусность их применения определяют эффективность стиля работы консультанта.
Кроме того, на эффективность деятельности консультанта влияет и структура самого процесса управления конфликтом, что, как правило, означает степень изменения конфронтации сторон. Процесс, как показывает опыт, может легко принять вид циклично повторяющихся обсуждений одних и тех же вопросов. В этих случаях особую роль играет качество выполнения консультантом такой функции управления, как контроль. Иными словами, консультант, по сути, выполняет роль регулятора "мыследеятельности" конфликтующих групп в направлении окончательного разрешения конфликта.
Направленность действий консультанта по рассмотренным выше постулатам приведена в табл. 1.
Таблица 1
Методы эффективного вмешательства в конфликт по этапам его анализа
Аспект отношений |
Экспертный метод |
Проявление, демонстрация независимости, разъяснение своих намерений |
|
Определение структуры взаимоотношений сторон |
Понимание внутренней структуры, структурирование взаимоотношений между центральной властью и участниками конфликта |
Поддержание "оптимального" уровня интенсивности конфликта |
Определение последствий затяжных конфликтов, исследование готовности сторон осуществлять изменения |
Дифференциация вмешательства по видам конфликта |
Выбор вмешательств, соответствующих данной классификации |
Детализация конфликта, конфронтация, синтез |
Поэтапное рассмотрение конфликта, конфронтация и исследование безвыходных ситуаций для дальнейшей детализации |
Определение процедур достижения компромисса для каждой стороны |
В этой роли консультант как управленец должен создавать условия в рамках своей компетенции для постоянного прогресса на переговорах. Речь идет о таком владении технологией разрешения конфликта, которая позволит консультанту управлять изменением позиций сторон в предмете спора, приводящих к разрешению конфликта за определенное время. В условиях кризиса в организации минимизация времени разрешения конфликтов выступает одним из важнейших требований к его эффективному преодолению.